Иван Сербин - Проба пера

— В шкаф, — упавшим голосом сказала Наташа.

Дима прошел мимо, словно не замечая их, откатил дверь шкафа-купе, достал кейс с деньгами, направился к двери, но остановился у порога, сказал Чингизу, словно бы только вспомнив:

— В три часа будь на «стрелке». Позвони Челноку, дай ему адрес Сапфирова, пусть съездит, раз ты занят.

— Хорошо, — растерянно ответил тот. — Дим, погоди, давай поговорим…

— И не опаздывай, пожалуйста.

— Конечно.

Дима вышел в коридор, кивнул Вадиму:

— Поехали.

В лифте Вадим попытался было что-то сказать, но Дима остановил его движением руки.

— Не надо, Вадим. Я все вижу, все понимаю.

Они вышли на улицу, сели в «БМВ».

— Для начала во ВГИК, потом в «Интерсинема», — скомандовал Дима и назвал адрес.

Эдуард Александрович нажал кнопку селектора:

— Любочка, сварите, пожалуйста, кофейку. Как обычно. «Эспрессо».

— Хорошо, Эдуард Александрович, — моментально откликнулась Любочка.

Продюсер открыл ящик стола, выудил из него плотный конверт. Этот конверт ему сегодня передал человек Смольного. Премия за отличную работу. И за верную службу, само собой. Эдуард Александрович вскрыл конверт, отогнул клапан. Внутри лежала пухлая стопка банкнот. «Тысяч пять, не меньше», — подумал продюсер. Он хотел было спрятать деньги в стол, но не удержался, достал купюры, принялся пересчитывать. На цифре «тридцать восемь» дверь в кабинет открылась, кто-то вошел, остановился у стола.

Эдуард Александрович поднял взгляд, и купюры вывалились у него из рук. Рассыпались по серому ковровому покрытию. Перед ним стояли двое. Того, что держался сзади, Эдуард Александрович не знал. Второй был Дмитрием Вячеславовичем Мал о . Вчерашним визитером. Кровь отхлынула от лица продюсера. Он пробубнил что-то нечленораздельное, закашлялся, постарался взять себя в руки и выдавить улыбку.

— Эээээ… Здравствуйте, молодой человек. Рад вас видеть. Что-нибудь… случилось?

— Вы правы, Эдуард Александрович, случилось, — серьезно кивнул парень.

Продюсер вдруг увидел, что у мальчишки совершенно взрослые глаза. Заметил он и легкую сеточку морщин на веках. Вчера еще их не было, Эдуард Александрович мог в этом поклясться. С наблюдательностью у него все было в порядке.

— Эээээ… Что же, позвольте узнать? — Парень молча смотрел на него, и продюсер понял, что нажил себе большие неприятности. — Я вчера весь вечер думал, посмотрел кое-какие документы и пришел к выводу, что вы мне переплатили. — Эдуард Александрович неуверенно улыбнулся. — Что-то около пятидесяти тысяч. — Дима молчал. — Или даже около семидесяти…

Дима поднялся, достал из кармана пистолет с глушителем, направил в грудь Эдуарду Александровичу, дважды нажал на курок. Послышались приглушенные хлопки.

Продюсер схватился за грудь, обмяк, сполз в кресле. Пустые глаза уставились на рассыпанные по полу купюры. На рубашке расплывалось красное пятно.

— Секретаршу тоже придется, — спокойно сказал Вадим. — Она же тебя видела…

— Вчера другая была.

Дима вытащил из замочной скважины ключ, они вышли из кабинета. Дима запер дверь, ключ бросил в окно. Из приемной появилась секретарша, неся на подносике чашку кофе, сахарницу и салфетки.

— Ааааа… — увидев посетителей, озадачилась она.

— Красавица, твой шеф только что спустился вниз, мы поедем на киностудию, он вернется к концу дня. А если все сложится удачно, то завтра утром. — Вадим приобнял девушку, зашептал ей на ухо. Правильно, нечего ей таращиться, пусть в пиджачное плечо смотрит. — А это кофеек? Тот самый, что шеф заказывал? Не остывать же, — Вадим цапнул чашечку, сделал пару глотков, поставил обратно на поднос. — Отменный кофе. Превосходный просто. Умница, — чмокнул игриво секретаршу в нарумяненную щечку. — Увидимся, кошечка.

Через час после того, как сердце продюсера Эдуарда Александровича разнесла пистолетная пуля, майор Турчинов Святослав Григорьевич вышел из своей квартиры, запер дверь на оба замка и вызвал лифт. Настроение у него было вполне хорошее. Он даже насвистывал модный мотивчик.

Кабина остановилась, створки пошли в стороны. В кабине стояли двое. Святослав Григорьевич сразу узнал того, что стоял ближе. Его вчерашний «крестник». Живой, стало быть, остался, паскудыш. Турчинов соображал куда быстрее продюсера. Он метнулся в сторону, запуская руку под куртку.

Дима достал его первым же выстрелом. Пуля попала в бедро. Турчинов упал, пополз к лестнице, оставляя за собой смазанную кровавую полосу.