Ф. Скаген - Виктор! Виктор! Свободное падение

Дунк-дунк-дунк.

Тарахтело в прежнем ритме, но звук постепенно слабел. Пока Мартенс не уверился, что лодка скрылась за горизонтом, он лежал не шевелясь. Потом медленно перекатился на спину и посмотрел на море. Вот теперь он действительно совсем один. Подыхающий от усталости, замерзший, с пульсом не меньше ста пятидесяти, но один.

Перво-наперво он сдул лодку. Два запасных баллончика у него есть, а времени изучить инструкцию будет предостаточно. Потом скатал лодку и занес в хижину. И снова вышел: посмотреть, насколько заметен дым. В крайнем случае придется топить ночью. Но ничего страшного — едва заметная голубая струйка, которую тут же разносит ветер. Кстати, как с дровами? Нурдванг обмолвился, что вылавливает топляк из моря и покупает в Титране торф. Мартенс вернулся в хижину и открыл дровяной ящик. Он был наполовину заполнен дровами и бумагой. Сзади хижины, под косым навесом рядом с клозетом, он обнаружил доски, палки и несколько бревнышек потолще.

Коричневые мягкие брикеты, сваленные туг же, наверняка торф. Пила и топор есть под печкой. Пока тревожиться нечего, можно протопить комнату, поесть. И передохнуть.

Войдя в дом и захлопнув за собой дверь, он уже знал, что спасен. Не загадывая вдаль, но сейчас — точно. На первый взгляд, здесь вполне можно продержаться сколько задумано. Транзистор будет сообщать о ходе расследования дела Мортена Мартенса.

Сейчас главное — поскорее согреться. Распаковывая самые необходимые вещи, он присматривал за огнем в печке. Что было сил растер руки-ноги. Белая бескровная кожа порозовела. Медленно-медленно комната оттаяла и приняла жилой вид. Ноги стали отходить, он вскрикнул от пронзительной боли, но почти сразу тело затопила бессильная нега. Он вскрыл самую вкусную консервную банку, и в носу защекотало от живительного запаха жаркого. Пока еда грелась, он переоделся в сухое и натянул сверху старый, свалявшийся, как валенок свитер Нурдванга, одно из его приспособлений на холодные времена. А в шкафу над кроватью нашлись вообще чудесные вещи — одеяло и подушки. Он так изголодался, что таскал ложкой прямо из кастрюли. Потом выхлебал два стакана воды, и пальцы изловчились набить трубку.

От восторга, что он наконец сыт, в тепле и отдыхает, он чуть не завопил в голос. Но ограничился свистом, подложил дров и забрался в постель. Устроился поудобнее, подоткнул одеяло и прислушался к шуму ветра. То, что ему удалось, ощущалось как чудо много чудеснее, чем ему представлялось заранее! Он полежал без сна, гоня прочь воспоминания об ужасах прошедших суток. Но все-таки проверил содержимое кейса, который он сунул под кровать. Деньги были все так же прекрасны, на них не попало ни капли воды. С завтрашнего дня он начнет полегоньку мять их и тасовать. Когда доберется до Англии, ни в одном банке служащий носа не подточит. А пока здесь, в одиночестве, можно отдохнуть, отдохнуть…

Здесь никому не придет в голову домогаться его. К тому же он мертв. Вот о чем мечтают англичане, когда рассуждают о splendid isolation [9] Чудесном отшельничестве (англ.). , подумал старший печатник Мортен Мартенс, прежде, чем заснуть.

на Эльвегатен Виктору Ивановичу Грибанову было видно, как Нидэльва величаво обтекает плоскую косу, которую трондхеймцы зовут Бйа. С помощью карты, купленной по приезде на вокзале, он выяснил, что спортивное сооружение зовется Стадионом, а кирпичная колода прямо перед ним — Нидерехаллен. Сзади вздыбился Бюосен; крыши всех домов, сколько хватает глаз, завалены снегом. Этот огромный район вилл импонировал ему — наверняка тут живут одни шишки и аппаратчики. Позже он с удивлением обнаружит, что в этом городе живут исключительно аппаратчики, потому что и в центре, и на окраинах было полным-полно частных домов с садиками. Прямо перед ним тянулась Ила, район, где перемешаны старые и новые дома. Церковь, в представлении Грибанова, неизбежно должны венчать разноцветные купола-луковки — и медный шпиль Ильской церкви напомнил ему, в какой стране он находится. Справа виднелись силосные башни и кусочек фьорда. Где-то там, далеко-далеко, находится тот самый «объект», ради которого он сюда и забрался.

Но это как раз не к спеху. Нынешнее свое пребывание в Норвегии он собирался использовать на полную катушку — вжиться в местный быт, понять, чем народ дышит. Для его дальнейшей карьеры такое дотошное знание страны необходимо; его сюда послали, и он должен выжать из поездки как можно больше ценного для конторы. Антон Волков предупредил, что за ходом операции следит сам советник шефа КГБ, Юрий Черкашин. Он прекрасно понимал, что поставлено на карту: если он хочет шагнуть на следующую ступеньку служебной лестницы, шеф должен остаться доволен его работой.