Ф. Скаген - Виктор! Виктор! Свободное падение

Такой трезвый анализ помог. Из туалета он вышел заметно приободрившимся и пошел в фотолабораторию. От унизительной дрожи осталось только покалывание под ребрами. Как вышло, что он на несколько минут усомнился в собственном плане? Отныне запрещается терять голову, в любых обстоятельствах он не должен забывать, что план долго готовился и выверен до последней запятой, в нем учтены все возможные осложнения и способы их нивелировки. Сколько времени потребуется, чтобы старший инспектор Рённес заполучил все образцы из типографий, а потом они с Грегерсеном блеснули прозорливостью? Два-три дня. И тогда… Даже если найдутся и другие типографии, имеющие оба искомых шрифта, АО «ТРЁНДЕР-ПРИНТ» все равно окажется в центре внимания. Он почти жаждал этого. Покончить. И начать.

Мечта не замедлила исполниться.

К монтажному столику он вернулся в пять минут третьего, а в половину снова загремел голос Грегерсена:

— Мортен!

— Ну.

— Тебя к телефону.

— Иду.

Он снова отложил пленку и встал из-за стола — в последний раз в жизни, о чем Мартенс не знал. Через машинный зал и приемную в кабинет. Бритта с перманентом все еще у зубного.

— Я разговаривал с Рённесом. Он очень вдохновился, — доложил Грегерсен. — А теперь он хочет поговорить с тобой.

Мартенс взял трубку, прижал ее к уху и сглотнул.

— Да?

— Мартенс?

— Да, это я.

— Это Кристиан Рённес. Скажите, вы живете в Бюосене?

— Да.

— Ваш шеф сказал, что вы заканчиваете в четыре. Не могли бы вы заглянуть ко мне в контору по дороге домой? Я сегодня допоздна.

— Ну…

— Это ведь по пути, да?

— Да.

— Поверьте, мне очень нужно поговорить с вами.

— Хорошо. Но я вряд ли доберусь до вас раньше пяти. К концу дня бывает много работы.

— Это неважно. Значит, я жду вас. До свидания.

— До свидания.

Он положил трубку и повернулся к Грегерсену. Он чувствовал себя глыбой льда — уже натренировался принимать удары судьбы спокойно. Даже сумел достать трубку и набить ее табаком, естественно и расслабленно. И все время глядя Грегерсену в глаза. Но сказанного нельзя было не понять. Я ЖДУ ВАС. Полицейский почти у цели. Инспектору остается только деликатно завершить операцию. Слава Богу, что готово укрытие!

— Он хочет поговорить с тобой, если я верно понял.

— Совершенно верно.

— Но ты не должен так пасовать перед полицией.

— В каком смысле?

— Ты выражался так изысканно!

— Это с непривычки. Я…. — Он почувствовал, что свело мышцы лица. Но все-таки выдавил улыбку. И раскурил трубку.

Грегерсен поспешно улыбнулся в ответ.

— Ты сказал, что вряд ли успеешь раньше пяти. Я не хочу, чтоб Рённес поломал тебе весь день. Давай отправляйся прямо сейчас, тогда будешь дома в обычное время.

— Превосходно. Я как раз собирался попросить тебя об этом… Я потом отработаю.

— Вот еще! Если мы поможем им в этом деле, типографию ждут известность, а это дорогого стоит. Представь, с какими заголовками выйдут газеты!

— Да уж. — На этот раз он не улыбнулся.

— Мортен, ну как ты вообще?

— Так себе.

— То черная полоса, то белая?

— Именно.

— Тебе нужно почаще бывать где-нибудь… общаться с людьми.

— Нужно.

— Такая нелюдимость только вредит. Как говорится, жизнь продолжается.

— Гладко было на бумаге… — он попятился к двери. — Спасибо тебе, что ты всегда был так внимателен ко мне, — и напоследок, уже закрывая дверь, — но вряд ли меня хватит надолго.

У него не хватило сил досмотреть, какой эффект произвела его реплика, да и не хотелось.

Через три минуты он распрощался с типографией навсегда. Планируя операцию, он и радовался этому расставанию, и грустил. Он рисовал себе сентиментальную церемонию: вот он медленно обходит машины и аппараты, ласкает взглядом свои наиболее удачные творения, запоминает звуки и вдыхает запахи, которые никогда больше не будут щекотать ноздри. Он не брался предугадать свое поведение в такой момент. Может, и лучше, что пришлось сматываться в спешке, без размышлений.

И все-таки было так чудно сбегать по лестнице и знать, что он никогда больше не вернется сюда. Ни прощального кивка Бернтсену, ни дружеского взгляда в сторону фру Карлсен. Просто накинул пальто и — вперед. Хватанул первое же такси. Потому что время поджимало. Счет пошел на часы и даже минуты — вот и решится, быть ему или не быть.

В три часа пять минут Мартенс вылез из такси на Свердрюпсвейен; именно в эту минуту от столичного Восточного вокзала отошел Доврский экспресс, среди пассажиров которого был и некий Арвид П. Енсен.