Ф. Скаген - Виктор! Виктор! Свободное падение

Норвежская полиция не следит, кто из норвежцев в тот или иной момент находится за рубежом и где именно. Поэтому Рённес решил обратиться за помощью к английской иммиграционной службе. Отправив запрос по служебным каналам, он уже через несколько дней получил список норвежцев, въехавших в Англию в течение недели после пятнадцатого февраля. Список получился таким длинным, что проверка потребовала значительного времени, и лишь в мае удалось получить полное подтверждение, что никто из указанных в нем лиц не въехал в Великобританию под чужим именем. Так что, если Мартенс действительно не умер, он с таким же успехом мог оказаться где-нибудь в Нордфьорде или в Танзании, как и в Англии.

Но что, если он выждал с отъездом недельку-другую после своего трюка с исчезновением, опасаясь, как бы полиция не стала проверять всех выезжающих за границу? Эти мысли заставили Рённеса предпринять еще одну попытку, и он получил новый список от английской иммиграционной службы. Снова последовали проверки, но и здесь все оказалось в порядке.

За два дня до начала чемпионата мира по футболу в Испании старший инспектор попросил кое-кого из своих коллег взглянуть на список еще раз. В нем крестиками были отмечены лица, до сих пор остававшиеся в Англии и те, кто выехал туда из Трённелага.

— Фамилия Гюлльхауг кажется мне знакомой, — вдруг объявил инспектор Френген.

— В его въездных документах указано, что он собирался на курсы в лондонский Ламбет Хоспитал. Работает санитаром в Эстмарке.

— Постой-ка, Кристиан. Весной я как раз был в Эстмарке и вел следствие по делу о самоубийстве одного психа из тамошней лечебницы. Пациента звали Одд Кристиан Гюлльхауг. Жутковатое было зрелище, вот почему я хорошо запомнил фамилию этого бедняги.

— Странно, если бы у них оказался еще и санитар, носящий точно такое же имя, — пробормотал Рённес, сам еще не веря в свою удачу. — Тем не менее, нужно проверить.

Он позвонил в клинику и поговорил с одним из лечащих врачей. Тот подтвердил, что Гюлльхауг действительно был найден мертвым пару месяцев назад. Есть ли у них санитар с точно таким же именем? Нет. Могло ли случиться, чтобы Гюлльхауг выехал за границу в конце февраля? Абсолютно исключено. Этот больной за двадцать лет ни разу не покидал стен клиники — он был абсолютно не в состоянии сам себя обслуживать.

Вот таким-то образом и вышло, что документы из паспортного стола оказались наконец у старшего инспектора Рённеса. Ходатайство Гюлльхауга о выдаче ему паспорта для выезда за рубеж было удовлетворено двадцать шестого января. Местом своей работы он указал эстмаркское отделение психиатрической клиники в Треннелаге. В графе «должность» было записано «санитар», что совсем уже не соответствовало действительности. В деле присутствовала отметка работника паспортного стола, что в качестве документа, удостоверяющего личность, была предъявлена метрика.

Рённес понял, что столкнулся с ловким мошенником. Бросив взгляд на фотографию, приложенную к документам, он едва не подскочил на стуле. В возбуждении старший инспектор не сдержался и треснул кулаком по столу.

— Вот ведь дьявол!

Тем не менее, на всякий случай, он все же сравнил карточку на документах с имевшимися в деле Мартенса. Хотя лицо человека на фотографии было полнее, а также несмотря на наличие бороды и очков, у старшего инспектора не осталось и тени сомнений: это был один и тот же человек — Мортен Мартенс.

В компьютерах бюро путешествий и авиакомпании было зафиксировано, что некий мистер Гюлльхауг вылетел из Форнебю в Лондон самолетом SAS 28 февраля в 9:40 (рейс SK-519). И не возвращался. Где скрывался Мартенс на протяжении двух недель перед отбытием в Лондон, оставалось загадкой; очевидно, он выждал с отъездом некоторое время, чтобы путешествие Гюлльхауга не могло быть увязано с его собственным исчезновением. И снова мысли Рённеса подтвердились, однако, как он ничего не знал об изготовлении фальшивых банкнот, так и не догадывался о том, что Мартенс прятался все это время на острове Фрейя, где к тому же вынужден был застрелить человека, вставшего у него на пути.

В течение дня было установлено, что подпись покойного Гюлльхауга не имеет ничего общего с подписью на ходатайстве о выдаче паспорта. Выяснилось также, что Мартенс и Гюлльхауг учились в одном классе, и потому Мартенс должен был знать, что его приятель не в состоянии обращаться с ходатайствами подобного рода. Тот факт, что оба были ровесники и при рождении их крестил один и тот же священник, существенно облегчило Мартенсу задачу: он с легкостью подделал метрику, а в паспорте указал дату рождения настоящего Гюлльхауга.