Сергей Зверев - Безбашенный десант

Десантники и девушка всю дорогу переговаривались между собой. Для них путь проходил в постоянном общении. Слепцов в их разговоры почти не вмешивался. Сначала это воспринималось как должное – мол, шок и опустошенность после выхода из плена. Однако Лаврову молчаливость освобожденного не нравилась.

– Может, ты хочешь нам что-то сказать, но по какой-то причине стесняешься? – майор наконец обратился к молчуну.

– Да вроде нет, – несколько стушевавшись, промолвил тот. – Все самое главное я рассказал вам еще в пещере.

– Да? Что-то мне не особо в это верится, – усомнился Батяня. – Твоя молчаливость, как и постоянная задумчивость, намекают на обратное.

– Я просто очень хочу связаться со своей женой, – признался Виктор. – Но не знаю, получится ли это сделать в ближайшее время. Если мы придем в какую-нибудь деревню, вы мне разрешите сделать один короткий звонок? Я просто сообщу, что жив, справлюсь о здоровье дочки и узнаю, как там они.

Лавров на какое-то время замялся, словно не знал, как реагировать на услышанное. Он переглянулся с Середой, вопросительно кивнув ему. Тот в ответ пожал плечами. Тогда командир принял решение самостоятельно. И речь шла отнюдь не о разрешении позвонить с телефона в какой-то там местной деревушке. Речь шла о другом телефоне. О спутниковом телефоне спецсвязи, который находился в распоряжении десантников. Батяня сам старался пользоваться им лишь по мере необходимости. Да и то только для того, чтобы сообщать в центр самую важную информацию. Пользоваться этим каналом связи в личных целях не позволялось. Исключение могло делаться только в крайних случаях. Впрочем, понятие «крайний случай» в инструкции отдельно не растолковывалось. Это означало, что командир мог и сам решить, какой случай считать крайним. По крайней мере, формально это выглядело именно так. Да, конечно, если бы Лавров вдруг решил позвонить в Россию, чтобы поболтать за жизнь с каким-нибудь своим старым приятелем-сослуживцем, командование вряд ли признало бы это крайним случаем. А вот ситуация со Слепцовым могла бы на это понятие и потянуть. Хотя Батяня все равно рисковал остаться непонятым в центре.

– Ты знаешь, – обратился он к недавнему пленнику, доставая спутниковый телефон, – у нас есть возможность связаться с любой точкой планеты. Ты только номер мне надиктуй. Я наберу и передам трубку тебе. Хорошо?

У Виктора от этой новости «в зобу дыханье сперло», и он лишь прохрипел:

– Да, спасибо.

– Ты только в обморок от радости не падай, – заметил Середа и передал своему гражданскому коллеге флягу с водой: – На-ка хлебни. А то я вижу, горло у тебя совсем пересохло. Еще не дай бог не сумеешь из-за этого говорить. Только сам расстроишься потом и жену расстроишь.

Тот взял фляжку и отхлебнул воды, приходя в себя.

«Никогда так не волновался, звоня по телефону, – признался он, прикладывая к уху трубку, которую ему чуть позже передал Батяня. – Вызов идет… Но трубку не поднимает. Может, Алина занята… Или отошла куда-то… Подняла. Алло, милая, ты слышишь меня?»

Лицо Слепцова светилось радостью от того, что он наконец услышал голос любимой жены. Десантники и девушка смотрели на него и понимали, что находившаяся на том конце линии женщина не давала мужу возможности вставить хотя бы полслова. И все же тот улучил момент и сказал ей: «Погоди расспрашивать. У меня нет возможности долго говорить. Просто знай, что я сейчас нахожусь в Колумбии. От бандитов меня спасли добрые люди. Я на свободе. Со мной все хорошо. Скажи лучше, как ты и Анечка? Что с операцией?» Смотревшая на него колумбийка, хоть и не сильно понимала русский, все же уловила нежность и заботливость его слов, адресованных жене. Амаранта не удержалась и пустила слезу. Андрей заметил это и смахнул ее. Виктор тем временем внимательно слушал то, что ему рассказывала Алина. Наконец он растерянно промолвил: «Вот, черт… Ну, я надеюсь, что…» И в эту самую секунду раздался выстрел. Врач вскрикнул от боли и, роняя трубку, схватился за плечо. Середа тут же повалил его на землю, прикрывая собой. Лавров заставил лечь Амаранту и заслонил ее от возможного нового выстрела. Выстрела не последовало. Майор быстро достал бинокль и осмотрел местность, откуда могли стрелять. На вершине ближайшей скалы он заметил резкое шевеление кустарника. Там же мелькнула чья-то фигура. Батяня тут же отложил бинокль и выпустил из автомата длинную очередь по кустам на вершине скалы. Кроме эха от выстрелов послышался чей-то крик. Складывалось такое ощущение, будто кричала молодая женщина. Антон указал на это обстоятельство. Андрей в ответ заметил, что ничего удивительного в этом не видит.