Михаил Март - Погашено кровью

Добрый сруб, с огромной печью. Иконы в красном углу, рушники, чистота, стол накрыт.

– Да, на лешего ты не похож, Илья. Не холостяцкая это хибара, – оглядываясь по сторонам, сказал Сычев. – Женским духом пахнет.

– От тебя ничего не скроешь. Взял я одну бабенку на вокзале в Чулыме. Под Барнаулом в женской колонии срок тянула. Мужа замочила. Пьяный я был. Пожалел бабенку. На вид не скажешь, что мокрушница. А я и сейчас не уверен, что она за дело сидела. Подставили бабу!

– Да ты не кипятись, Илья!

– Извини. Срываюсь. Одичал в зоне. Короче говоря, утром похмелился, но выгонять ее на мороз не стал. Четвертый год душа в душу живем. Вот такая, брат, аптека!

– Так это же хорошо, Илюша. Теперь и смерть не страшна. Одному подыхать тяжело. А когда теплая рука на твоей груди лежит; и смерть сладостной покажется.

На столе появился штоф с первачом.

– Садись. Подкрепимся малость, чем Бог послал. Выпили, закусили.

Еще раз выпили, раскраснелись, разомлели, но держались крепко.

– Ты мне скажи, Илья, почему побег двух зеков событием стал?

– Событие или нет, тут трудно сказать. Зимой у нас в тайгу не ходят. Не сезон. Оба побегушника сидели за мокруху. Ну и главное, что разоружили конвой и ушли с оружием. Карабин «СКС» с магазином.

– Значит, сам тревогу дал?

– Обязан. Особо опасные с оружием на свободе.

– Опасные, говоришь?

– Я бы так не сказал, но, согласно статьям, так выходит.

– Значит, очень надо было, коли скачок зимой сделали.

– Тут всякое может быть. На воле тоже трудно выжить, избежать розыска и победить тайгу и мороз удается единицам. Впрочем, если смерть лучше неволи, то можно рискнуть. Но больше всего не вяжутся друг с другом партнеры по побегу. Вот я и хочу начать с них.

– Логично. Сначала «кто», а потом «как».

– Давай прикинем, Алеша, что у этих людей общего. Кроме того, что оба побегушника москвичи, ничего. У нас из Москвы людей мало. Но я так думаю, их дорожки вряд ли пересекались в столице, и здесь они относились к разным прослойкам зековского общества. Один ходил в мужиках, вкалывал, часто конфликтовал, другой тихий, молчун, но выдвинулся в авторитеты, и пахан сделал его смотрящим барака. С него и начнем. Сергей Белый. Умышленное убийство, восемь лет. Отсидел семь, осталось восемь месяцев. Посадили его, когда парню стукнуло двадцать два. Учился на пятом курсе очного отделения Первого медицинского института. Жил с матерью, болезненная женщина, пенсионерка. После года отсидки она умерла. Когда в колонию пришло письмо о ее смерти, Белый сделал попытку соскочить, но его взяли в двух шагах от зоны. Я не стал поднимать шума и сажать парня в ШИЗО. Но с тех пор он замкнулся и ушел в себя.

Других попыток к побегу не предпринимал. В зоне прижился благодаря случаю. На лесоповале один из авторитетов получил перо под ребра, и Белый его спас.

Остановил кровотечение и оказал первую помощь. Не зря пять лет в медицинском учился. Пахан приблизил его к себе и сделал его смотрящим. Блатарем его не назовешь, но жил он по их законам и пользовался всеми привилегиями особой касты. Придворный лейб-медик! Чего ему здесь не хватало, я сказать тебе не могу.

– По твоим словам, Белый – нормальный парень. Что известно из дела?

– Очень мутное болото. Я не юрист, но невооруженным глазом видно, что в деле полно погрешностей. Он жил с матерью в старой коммуналке. Ее пенсия, его стипендия, не разгуляешься. Белый с дружками или с сокурсниками нашли лазейку и таскали морфий из Института Склифосовского. В его деле отвели этому факту мало места, и странно, что он обошел статью, либо никто не хотел копать глубже. Ни одного свидетеля по фактам нет. Суть сводится к тому, будто бы один из его подельников решил расколоться и Белый его застрелил. Мало того, его тут же накрыли, потому что опера шли брать этого подельника, в квартире которого и произошло убийство. Стрелял он из нагана. Как наган попал в руки Белого, никто до сих пор не знает. Парень заперся изначально и подписал все обвинения.

Нормальный судья не принял бы в производство подобный материал, но судьи тоже люди. Разные люди. Характеристики отменные, участковый Белого даже в лицо не знал, тихий паренек, соседи его любили за доброту, за отношение к матери.

Короче говоря, восемь лет.

– Исчерпывающая характеристика. Ты знаешь больше того судьи, который упек парня к тебе на попечение. А что второй?

– Полная противоположность. Их связывают одна статья и город.

Чижов Андрей Владимирович. Имя, отчество и фамилию получил в детском доме.