Михаил Март - Тем тяжелее будет падение

Иван встал.

Возле дачного гаража, где стояла машина Попова, к гостям подошел интересный молодой человек, высокомерный и самоуверенный. Он вежливо извинился перед генералом и обратился к Ивану:

– Мне необходимо перекинуться с вами парой слов. Я сын хозяина, меня зовут Никита. А вас, кажется, Борис?

– Подслушиваете телефонные разговоры отца?

– Сразу чувствуется хватка сыщика.

– Две минуты, Юрий Данилыч, – извинился Иван, и они медленно пошли в сторону освещенной аллеи, ведущей к воротам. Следом на малой скорости ехал автомобиль Попова.

– Я слушаю вас, Никита.

– Мой отец человека с улицы не наймет. Он очень прагматичен. Если он доверил вам свое дело, значит, вы того стоите.

– Я знаю, чего я стою. Можно обойтись без вступлений.

– Мне нужно найти одного человека в Москве, точнее, ребенка. Задача нелегкая, учитывая, что ребенок прячется. Ему в этом помогает одна странная женщина, но она меня не интересует. Мне нужен мальчик. Нужен до того, как его найдут менты. Если вы мне поможете в поисках, то готов заплатить хорошие деньги за услугу.

– Что вы называете хорошими деньгами?

– Партию автомобилей-трехлеток с таможни за смешные деньги и стопроцентной растоможкой. Семь машин из Германии, два мерседеса, четыре «ауди» и один «Фольксваген-Пассат». Все это будет вашим. О деньгах думать не придется.

– Стоящее предложение.

Никита протянул Ивану листовку с фотографиями Анны и Кешки. Увидев фото Анны, Ушаков прищурился. Он точно знал, что уже где-то видел ее, но где, сообразить не мог. К тому же снимок был черно-белым.

– Они в розыске?

– Менты не способны справиться с этой задачей. Кишка тонка. Девка играет роль поводыря, хитрее мешка гадюк. Бежала из колонии. Похоже, бега – это ее основная профессия. Такие фортели выкидывает, закачаешься.

– Я подумаю, что можно для вас сделать, и дам вам знать. Ловить их я не буду, укажу место их берлоги. Дальше ваше дело.

– Большего от вас и не требуется. Расчеты по факту.

– Всего хорошего.

Иван сел в машину, и ворота открылись. Он остался доволен сегодняшним днем.

Анна промахнулась. Возможно, сказывалось перенапряжение и усталость.

Человек не может долго идти по тонкой проволоке, натянутой над пропастью. Любой акробат покажет вам феноменальный трюк на канате и уйдет отдыхать, но он не ляжет спать на смертельно опасном участке своей работы. Анна жила в экстремальных условиях, и не по своей воле. Сколько можно?

Одна глупость, небрежная оплошность, и земля уходит из-под ног. Черт ее дернул поехать за город через вокзал! Зачем? И двух часов не прошло, как ей было доказано, что московские вокзалы – самые опасные места в городе. Нет, она спешила, дергалась, рвалась и все испортила. Все, что могла.

Они шли с четырех сторон: двое сзади, двое прямо на нее от платформы, трое стояли справа и трое слева. Значит, ее засекли уже у пригородных касс и подняли всех на ноги. Убегать уже не было сил. Она остановилась и ждала. Кешка не оглядывался по сторонам, задрав вверх голову, он смотрел ей в лицо, и ему стало страшно. Страшно от того, что он увидел в глазах Анны растерянность и безысходность. Когда он видел огонь в ее глазах, ему ничего не было страшно.

Теперь и у него опустились руки.

– Добегались, сынок. Какая же я дура!

– Ты не дура, Аня, ты очень умная и очень красивая. Я не хочу, чтобы тебя отнимали у меня.

– Поиграл и хватит. Дай другим развлечься.

– Нет, ты права. Конечно, дура. Умные глупости не говорят.

– Нетерпеливость – мой главный враг.

– "Терпение и труд все перетрут" – любил повторять папа. Он никогда ничего не делает в спешке, не обдумав.

Те двое, что двигались со стороны платформы, подошли первыми. Боковые и тыловые держались на расстоянии, но не расслаблялись. На привокзальной площади народу хватало, и в случае заварушки могли пострадать спешащие на свои участки невинные дачники. Глупо портить людям предстоящие выходные дни. Служители закона вели себя слишком деликатно. Милиционер в лейтенантских погонах отдал честь.

– Извините, гражданка, вы задержаны! Прошу вас, без эксцессов. Поставьте сумку на землю, заложите руки за спину и следуйте вместе с нами в участок. И без фокусов, вас очень хорошо опекают со всех сторон.

– Ну что вы, лейтенант! Я очень ценю деликатное отношение к себе. У меня и мыслей таких нет. Куда идти прикажете?

– Сначала уйдем с площади. Налево, пожалуйста, к автостоянке.

Торопящийся к электричкам народ не обращал внимания на беседы милиции с пассажирами. Каждый в этом мире привык жить только своими интересами. Анна поставила сумку на асфальт и заложила руки за спину. До отделения добирались обходными путями, избегая людных мест. Анна почувствовала такое опустошение, что если бы была возможность бежать, она и пальцем не пошевелила. В отделении их сразу же поместили в камеру. Никто ничего не объяснял, тут и так все ясно, но привокзальная милиция не может самостоятельно решать, что делать с особо опасными преступниками, находящимися в розыске. Это решают на самом верху.