Михаил Март - Без тормозов

Одна из кабин поехала вниз, на площадке появились двое мужчин в халатах. Они с ней поздоровались, Вика только кивнула и опустила голову.

— Так вот, Захар, — говорил один из них, — отравление не критическое. Большая доза, но, думаю, он выйдет из комы сегодня или завтра. Мне этот следователь уже темечко прогрыз. Больной — единственный свидетель, от его показаний зависит вся их работа. Я хочу, чтобы ты на него глянул. Твоя специфика.

— Ну хорошо, я, конечно, зайду, но только после смены. Как его угораздило целую ампулу проглотить?

Подошла кабина лифта. Один мужчина нажал на кнопку третьего этажа, второй на кнопку пятого, Вика решила проехать выше.

— Кто-то насильно запихнул ампулу ему в рот и сдавил челюсть. Покушение на убийство, иначе не скажешь, — продолжал врач.

Кабина поплыла наверх.

— Так ты загляни к нему. Пятьдесят шестая палата.

— Реанимационная?

— Ну да.

Лифт остановился, первый врач вышел.

Возле пятьдесят шестой палаты сидел крепкого телосложения мужчина в штатском. Марта подошла и положила руку ему на голову.

— Сидеть. Меня здесь нет. Спи. Ты устал. Спать.

Он откинулся на спинку стула, голова прислонилась к стене, глаза закрылись.

Марта зашла в палату. На кровати лежал мужчина, аккуратно накрытый простыней. Слева стояла капельница. Девушка стала сосредоточенно смотреть на больного. Он открыл глаза. Взгляд становился все более осмысленным. Наконец, он узнал Марту. Его губы шевельнулись, но не издали ни звука.

— Да, это я, Илья. Та, которую ты давно похоронил, как и своего шофера.

Марта поднесла ладонь правой руки к его лицу. От большого пальца через всю ладонь к мизинцу шел глубокий шрам.

— Когда Толик замахнулся на меня ножом, я ухватилась за лезвие и остановила удар. Развернув нож от себя, я направила лезвие в его сердце, после чего обняла мальчишку со всей силой. Нож поразил его, а не меня. Он умер, в момент моего поцелуя. Так я простилась с ним. Шрам на руке стал для меня вечной памятью о твоей безумной продажной любви. Ты даже не попрощался со мной, отправляя на смерть. Теперь я пришла проститься с тобой. Смерть идет за мной следом, она стала моей тенью. Пока ей не удалось меня одолеть. Прощай, Илья.

Марта увидела, как из глаз Храпова потекли слезы, достала из-под халата темную розу и положила к его ногам. Затем повернулась и вышла.

Вика спустилась на пятый этаж по лестнице. В коридоре замедлила шаг, вглядываясь в номера палат. То, что она слышала в лифте, могло касаться только Храпова. Почему ее план не сработал? Он не мог выжить после лошадиной дозы сильного препарата и с петлей на шее. Страшно подумать, что такой свидетель остался живым.

Охранник спал на посту. Вика вошла в палату. Илья Львович лежал с открытыми глазами. Значит, пришел в себя и, значит, заговорит. Этого допустить нельзя. Она осмотрелась. Шланг от капельницы мог стать отличной удавкой, но сейчас не до фокусов. Вика достала пистолет и глушитель.

В приоткрытую дверь дамского туалета Марта видела, как Вика зашла в палату. Быстро подойдя к охраннику, Марта тихо сказала:

— Проснись! У тебя неприятности.

Охранник вздрогнул и открыл глаза.

Девушка быстро скрылась за поворотом коридора.

12 часов 19 минут

Говорят, от любви до ненависти один шаг. Теперь бывший полковник Рубеко ощутил это в полной мере. К таким, как он, в сложившейся ситуации вполне применимо выражение «Не будите спящую собаку». Злую собаку, если быть точным. Загнанный в угол пес может укусить, когда речь идет о выживании. Раньше ему и в голову не могла прийти мысль о сотрудничестве с человеком, которого он сам когда-то вышвырнул на улицу. Но обстоятельства вынудили.

Полина предупредила Глумова, кто появится ему в помощь, и Валера сразу решил взять руководство операцией на себя. Тут же перешел на «ты», не дав бывшему полковнику даже опомниться.

Они встретились в пивном баре.

— Убить их не проблема, — рассуждал Глумов. — Гораздо сложнее отобрать у Вики деньги. А это главное. Дальше можешь делать с ней все, что хочешь, она меня не интересует.

— Зачем ты взялся за это дело, Лера? Веришь в успех? — спросил Рубеко, разглядывая новые фотографии, переданные ему Глумовым.

— Александр Чилинин — мой отец, а Полина — сводная сестра. Я его сын от первого брака. И дело не в том, что отец умер, жить ему не долго оставалось. А вот жизнь внучки для него имела первостепенное значение. Если бы его взяли, он знал, что ему делать. Пуля в лоб, и конец. Не впустую же он пожертвовал своей жизнью. Я хочу вернуть его долю, сестре и племяннице. Это крайне необходимо.