Анатолий Гончар - Рейд в ад

— Эд! Вот суки! — видя, что происходит, я буквально швырнул автомат за спину, подхватил падающего Эдика и потащил к готовой подпрыгнуть и унестись в небо боевой машине. За нами, размазываемая каблуками его берц, тянулась кровавая полоска.

— Быстрее! — сквозь душившие ее слезы кричала Алла.

— Скорее! — торопил Исмаил.

— Еще чуть, еще немного, — подбадривал я сам себя. А обороты винтов становились все быстрее, и едва я втянул Каретникова в салон, как «Ми-24» подпрыгнул и, набирая скорость, понесся к северу. Снизу тарахтели не приносящие нам никакого вреда винтовки противника.

— Мы летим? — Глаза Эдуарда раскрылись. Он глядел мне в лицо — глаза в глаза.

— Да, летим, — подтвердил я, чувствуя, что сейчас по моим щекам побегут слезы.

— Как я их, а? — Эд попытался улыбнуться. — Как я их — все три раза. Тютелька в тютельку. Как я их, Михалыч, а?

— Здорово!

— Здорово! — повторил вслед за мной Эд, его дыхание остановилось, веки медленно поползли вниз, навсегда закрыв к глазам доступ земного света.

— Умер? — тихо спросила Алла, оказывается, она все это время сидела рядом.

— Да, — к душевной боли добавилась боль в ушах.

— Как в морге, — не знаю, то ли я так подумал, то ли произнесла вслух Алла. Мертвые тела Эдуарда и Леонида лежали рядом, и из-под них еще продолжала вытекать кровь.

— «Апачи», — воскликнул глядевший в иллюминатор Исмаил-Хан.

«Вот и дождались… Блин», — я мысленно выругался.

— Командир, — меня окликнул один из пилотов.

Я перешел по вздрагивающему полу к кабине летчиков.

— Тебя какой-то Джон, говорит, ты знаешь, — не отвлекаясь от управления, Ахмед протянул мне наушники.

— Я слушаю, — собственно, мне было наплевать на то, что тот сейчас скажет, но следовало немного потянуть время.

— Николай Ефтеев?! Я так почему-то и предполагал. — Джон Маклейн, похоже, даже обрадовался своей прозорливости.

— Чего тебе надо? — Под нами стремительно проносились пустынные земли, и я мысленно рассчитывал необходимое нам время: «если крейсерская скорость 270 километров час, по прямой восемьдесят. Взлет, посадка, летим несколько минут. Надо продержаться минут пятнадцать. Рискнет или не рискнет Маклейн пересекать государственную границу? Рискнет ли преследовать на сопредельной территории? Кто знает, какие договора заключены…»

— Ефтеев, сдавайтесь, или мы вас уничтожим, — полковник продолжал требовать.

— Мы! Как сильно сказано, — я презрительно усмехнулся. — Неужели великий комбинатор, — я надеялся, Джон читал «Золотого теленка» и оценит сравнение, — решил немного полетать?

— Ефтеев, кончай паясничать, последний раз предлагаю — сдавайтесь. Вас никто не тронет. Нам нужны только записи. Мы заберем их, а вас отпустим.

— А гарантии? — я делал вид, что думаю.

— Надеюсь, моего слова вам будет достаточно?

— Твоего слова? — будь он рядом, я бы рассмеялся ему в лицо. — Еще скажи: «Как так получается, что вы не хотите со мной дружить, и это после всего того, что я вам сделал?» Джон, нам надо дать что-нибудь посущественнее, чем твои улетающие на ветер слова.

— У вас нет выбора. — Маклейн заговорил вновь. — Или вы соглашаетесь на мои условия, или будете гореть вместе с вертолетом в этих песках.

— Я хочу подумать, — еще немножко, скоро на горизонте должны появиться здания бывшей перевалочной базы.

— У тебя минута.

Я снял наушники, но отдавать Ахмеду не спешил.

— Что он хотел? — казалось, вертолетчик встретился с любимой женщиной, мне чудилось, что я даже со спины вижу, как он улыбается.

— Предлагал сдаться в плен.

— И что?

— Собираюсь послать, но постараюсь сделать это поближе к границе.

— И что, никаких компромиссов? — видимо, Ахмед всерьез опасался неверного выбора.

— Абсолютно! — холодом моего голоса можно было заморозить Африку.

— Отлично, рафик! — с необъяснимой для меня радостью воскликнул пилот.

В микрофонах наушников затрещал голос Джона Маклейна.

— Минута прошла, — черт бы его взял с его пунктуальностью!

— Дай мне еще несколько минут, я постараюсь уговорить майора Каретникова! — С майором я, наверное, переборщил.

— Ты тянешь время… — догадавшись о моих намерениях, зло процедил Джон. — Говори ответ: да или…

Я его не дослушал.

— Нет, — это было сказано уже не в микрофон. — Ахмед, к бою!

Следующие полчаса слились для меня в сплошной калейдоскоп. Первым делом два черных «Апача» оттеснили нас в глубь афганской границы. Затем попытались вынудить к приземлению, но не спешили атаковать. Возможно, Джон опасался, что мы могли передать одну из записей кому-то третьему, и потому стремился взять нас живыми, но наш «крокодильчик» ловко ушел и вновь потянул к границе. И вот тогда все завертелось по-настоящему: грохотали пушки, вылетали и взрывались ракеты, с легким шлепком, шипя, падали вниз яркие струи тепловых ловушек. Я с Аллой и Исмаилом, выставив стволы из иллюминаторов, в первые мгновенья тоже попытались стрелять, хотя прекрасно понимали, что выстрел, сделанный ею в том кишлаке, никогда больше не повторится, но потом «Ми-24» сделал такую горку, что нас сбило с ног трупами наших же товарищей. А едва мы поднялись, сбило снова. Нас швыряло так, что пришлось сесть и уцепиться за скамейку обеими руками. В один из моментов относительного затишья я перебрался на место борттехника и нацепил на голову наушники. Как выяснилось, Джон Маклейн продолжал взывать к моему разуму, но с каждой секундой ему все труднее и труднее удавалось сохранять спокойствие. Когда «Ми-24», ведомый Ахмедом, неожиданно для преследователей развернулся к противнику носом и с подвесок советского вертолета сорвались «НАРы», увидевший это Джон завизжал как смертельно напуганный кролик. Его пронзительное «No, not that» (нет, только не это!) потонуло в скрежете раздираемого металла. «Апач» охватило пламя, при этом падал он почему-то вертикально. Но радоваться было преждевременно, боезапас кончился. Второму «американцу» удалось прижать наш «крокодил» к земле. Чтобы покончить с «Ми-24» наверняка, пилоты «Апача» подошли поближе, и Ахмед, довернув свою машину, повел ее на сближение с противником. Столкновение становилось почти неизбежностью. Пытаясь спастись от шедшего на таран «Ми-24», американские летчики слишком сильно взяли крен влево и допустили ошибку — завалившийся набок «Ан-64», зацепив лопастями верхушку неожиданно высокого бархана, грохнулся на землю. Клубы песка поднялись в воздух.