Владимир Рыбин - Сокол, № 1, 1991

— Тебе явно изменяет чутьё, Лёня, если на этот прекрасный натюрморт ты кладёшь такой грязный мазок. Убери с глаз долой!

— Ты прав, — Леонид огорчённо вздохнул и унёс водку на кухню. А там, полагая, что гость ничего не видит, с жадностью хлопнул фужер водки, с отвращением скривился. Эта грустная сценка отразилась в дверном стекле, но Аркадий не подал виду, когда Леонид вернулся и с ожесточением застучал по батарее. Через минуту в прихожей объявился плюгавенький пропитой старичок.

— Я перед тобой, Ленюшка, как лист перед травой, — отрапортовал он сиплым голосом.

— Найди мне шампанского. Лучше розового, нашего. У меня, сам видишь, друг приехал, стол накрыт, а вина хорошего нет.

— Лёня, милай, нет проблем! Мы всё могём, раз плюнуть…

Ланой вытащил пятьдесят рублей сунул старику. Посыльный исчез.

— Проверенный мужичок, гонец что надо! На пароме как-то познакомились. Сам сейчас не пьёт, но услужить всегда рад. Из спиртного практически всё может достать в любое время дня и ночи. А шалманы начнёт перечислять, так пальцев не хватит. Живёт тремя этажами ниже, телефона у него нет, но обходимся, как видишь.

Экспедитор вернулся через четверть часа. Выставил на стол три импозантных бутылки: шампанское, коньяк, бальзам. И тут же исчез, оставив сдачу себе — за услугу.

— Вообще-то я не пью, — Аркадий, не удержавшись, залюбовался благородными линиями дьявольских сосудов. Восхитился чудесным розовым цветом редкостного шампанского. — Разве что за встречу…

— Ты скучный человек, Аркаша. Надираешься до положения риз раз в пять лет! Для эмоциональной встряски подсознания. Но это же трамвайное расписание, а не жизнь! А я вот хочу…

Но Леонид не договорил. Долгий, наглый звонок раздался в прихожей. Ланой вновь жалко и потерянно завертел головой, в глазах его появилась тоска. Аркадий открыл дверь и увидел кривоногого рыжеватого субъекта. Не слишком дружелюбно глянул на него с высоты своего роста.

— Кого надо, земляк?

— Э-э-э, — явно растерялся субъект. — Иванов с супругой здесь живут?

— Этажом выше или этажом ниже устраивает? — Аркадию рыжий не поправился с первого взгляда, особенно противны ему были его лакированные калоши. Он глянул на гориллу попристальнее и не успел ещё плотно прикрыть дверь, как что-то громко лязгнуло на лестничной площадке. Аркадий снова выглянул наружу — никого. Посмотрел на часы, но электроника явно взбесилась. Цифры прыгали, секунды мигали беспрерывно, время же было одно и то же — 15 часов 36 минут…

— В мусоропровод, что ли, провалился этот ублюдок? — И Аркадий Лежень, коренной сибиряк и чалдон, недоуменно пожал плечами.

— Ошиблись адресом, — пояснил он, встретив тревожный взгляд друга.

«А ведь он кого-то здорово боится, — подумал Аркадий. — Я его таким ещё ни разу не видел».

— Вот я и пью… — пробормотал захмелевший художник. — Хорошо — значит, с радости, плохо — тогда с горя! Но я держусь, врёшь, я крепко держусь…

И Леонид погрозил пальцем кому-то невидимому.

— Я пить не хочу, — сказал Аркадий, — лучше поем по-человечески. Последние две недели на подножном корму был. Черемша без соли, представляешь? Она изрослась, дубовая-предубовая. О-о, как от нас воняло… В верховьях прошли дожди, нас ночью прихватило. От паводка еле ноги унесли, похватали второпях рюкзаки, ружья, фотоаппараты. А палатку и весь припас за двадцать секунд валом снесло…

Ланой его не слушал, снова воровато выпил, с тревогой оглянулся на дверь в мастерскую.

— Я тут картонку одну сделал, — сказал он трезвым голосом. Вынес из мастерской плоский пакет с картиной, расставил стулья. Разрезал ножом липкую лепту с иероглифами, намотанную в изобилии…

На полотне, представшем перед глазами Аркадия, неуютно штормило море, по нему шла в надводном положении белая подводная лодка. На рубке виднелись две фигуры — высокая худая и совсем карликовая. Они насмешливо смотрели на сидевших в комнате. Насмешливо и злобно…

Чтобы лучше рассмотреть картину, Аркадий встал из-за стола, отошёл к двери. Тяжёлый взгляд высокого явно последовал за ним! У него было странное лицо с постоянно меняющимися чертами. Ему почудилось вдруг, что карлик криво усмехнулся и нагло подмигнул ему.

«Уж не он ли только что приходил? — пришло в голову. — Ерунда какая-то…»

— Это Адмирал Преисподней и Великий Князь Тьмы… Его правая рука боцман Глюм, бывший пират…

Леонид сидел на стуле, закинув ногу за ногу и прикрыв глаза, медленно цедил слова — неживые какие-то, замороженные, странные.