Василий Горлов - Код Маннергейма

Вчера Анна сделала копии писем Маннергейма — он собирался заняться ими дома. Николай перетряс свою старенькую сумку, но копий не нашел. Ну что ж, нужно признать, что нападавший охотился именно за документами, привезенными из Финляндии.

Да нет, это просто бред какой-то — он никому не рассказывал об истории с кладом… В конце концов, кто, кроме него и Анны, мог знать про шкатулку и копии писем?

Николай никому не говорил, а Анна?..

Нет, это точно бред. Кому понадобились письма давно забытого на своей второй родине Карла Густава Маннергейма, шестьдесят лет назад что-то где-то закопавшего?..

Если это «что-то» уцелело в жестоких сражениях войны, то наверняка давно уже истлело… Хотя, к примеру, золотым слиткам — время не страшно.

«Нет, Ленин — нетленен!»

Николай хмыкнул, вспомнив старый каламбур, затянувшись, окутался ароматным дымом и внимательно всмотрелся в знакомую фотографию. Ему почудилось, что в темных прищуренных глазах старого маршала жила лукавая полуулыбка, которая чуть тронула губы под седой щеточкой усов… Нет, небогатый барон Маннергейм, который честно жил на офицерское жалованье, даже когда стал правителем Финляндии, вряд ли додумался бы зарыть в землю золотые слитки.

— Но тогда — почему? — спросил Николай вслух.

Все нелепо и абсолютно несерьезно. Тем не менее, по голове его шарахнули всерьез. И не из-за этих ли самых документов убили Анькиного деда?..

«Нужно поговорить с ней», — решил Николай.

— Привет, а я только что собиралась тебе звонить.

Голос у Анны какой-то замороженный.

— Что случилось?

— Ночью случился пожар в моем доме. Квартира сгорела полностью. Баба Маня и Тимка пропали, я переживаю страшно: есть погибшие — два сильно обгоревших трупа. А я еще и снимала все это — я же ночью дежурила…

— Бедненькая моя!.. Слушай, может, ты поживешь пока у нас?.. — предложил он, искренне сочувствуя очередной Анькиной беде. — А мы с Еленой переедем к ее родителям.

— Спасибо, Коля, но жить есть где, меня Настя давно к себе звала, — Анна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять подступающие слезы. — Бабу Маню и Тимку очень жалко…

— А ты не торопись их хоронить — может, они живы, в больнице где-нибудь…

Николай вдруг запнулся от внезапной догадки.

А что, если все это связано? Два ночных случайных происшествия — это уже закономерность.

— Слушай, а документы, которые ты привезла, — они у тебя дома были?

— Нет, — насторожилась Анна, — а почему ты об этом спрашиваешь?

— А где они?

— В моей ячейке. Я их вчера туда убрала. Только я не понимаю, почему это тебя вдруг так заинтересовало?.. — в ее голосе слышался упрек.

— Я тебе позже объясню. Ты можешь сейчас пойти в коридор и посмотреть — на месте ли они?..

— Ты странный какой-то сегодня…

Не отключаясь, Анна отправилась выполнять поручение. Раздался скрип металлической дверцы, стук упавшей на пол кассеты — в ячейках металлического стеллажа журналисты хранили в основном исходники для будущих сюжетов и личные видеоархивы. Но не только — запасливые держали там кружки и конфеты, рассеянные — забытые еще зимой теплые шарфы.

В трубке послышался растерянный Анькин голос:

— Коленька, я не понимаю, в чем дело, но здесь нет ни писем, ни дневника. Как ты догадался, что они пропали?

— Очень просто. Вчера возле дома меня шарахнули чем-то тяжелым по голове. И, пока я был в отключке, стащили твою шкатулку и копии писем.

Анна попыталась что-то сказать, но Николай ее перебил:

— Нам необходимо поговорить. Ты сможешь ко мне приехать? Я-то сегодня вряд ли смогу выйти из дома.

— Да, конечно, после работы, часов в шесть-семь.

— Буду ждать. И я тебя прошу — пожалуйста, будь осторожна.

В один из святочных дней мы с Тенцингом нанесли визит местной княгине. Нам необходима была ее поддержка, чтобы набрать из здешних кочевников отряд для борьбы с англичанами. Я передал верховной правительнице Кама письмо Далай-ламы. Но, по-моему, большую роль в получении ее согласия сыграла не просьба святейшества, а преподнесенная в подарок, по совету Тенцинга, винтовка. Получив оружие, она с азартом его тут же в замке и испытала. При этом продемонстрировала весьма искусную стрельбу — на тридцати шагах без труда гасила выстрелами свечи. Княгиня и внешне напоминала настоящую амазонку — статная, крепкая, с уверенными властными манерами. Впрочем, вряд ли особа слабая и изнеженная смогла бы управлять этим воинственным народом.