Василий Горлов - Код Маннергейма

— Дело в том, что нас держали в заложниках и разговаривать по телефону запретили — сначала бандиты, а потом спецназ.

— Вы можете сейчас нам что-нибудь наговорить? У нас очередной экстренный выход в эфир через пять минут.

— Да, могу. Начинать?

— Через паузу, чтобы записать. Кстати, как вы себя чувствуете? — спохватился начальник.

— Спасибо, я чувствую себя нормально, у Воскобойникова травма глаза, камеру разбили спецназовцы.

— Нужно отвезти Диму к врачу. Анна, вы меня слышите?

— Да, слышу, уже у врача…

— Ладно, — перебил он, — об этом позже. А сейчас расскажите, как все происходило.

Анна сосредоточилась и кратко рассказала о захвате замка. Когда она в завершение начала говорить о неоправданной жестокости сотрудников спецслужб по отношению к бывшим заложникам, Шаховцев ее прервал:

— Спасибо, Анна, достаточно. Сейчас запишите концовочку.

Журналистка послушно, с вопросительной интонацией, произнесла имя ведущей — в эфире работала Анжела Курицына. Анна подумала, что сегодня уж Анжела непременно будет «шокирована» — любимое словечко яркой, эффектной блондинки-ведущей. Анжела произносила его, трогательно округляя пухлые губки, — беззащитная очаровательная леди — и наивно хлопала густо накрашенными ресницами. Вновь послышался, на этот раз довольный, баритон начальника:

— Спасибо вам, мы уже отправили в Выборг бригаду с флаем. А вы возвращайтесь. И Диму — непременно в больницу. Я сейчас позвоню в Военно-медицинскую академию, договорюсь. До встречи.

Когда Анна закончила разговор, из машины «скорой помощи» вышли врач и перебинтованный Воскобойников.

— Девушка, — позвала врач Анну и, отведя в сторону, сказала: — Необходимую первую помощь я оказала — вколола обезболивающее. Часа на два хватит. Но нужна консультация опытного хирурга-офтальмолога — похоже, травма серьезная. В Выборге таких специалистов нет.

Анна поблагодарила и вернулась к мужчинам. Прозревший Воскобойников осматривал покалеченную камеру. Стали искать машину и выяснили, что на студийной «девятке» уехать не удастся: все машины, припаркованные вблизи набережной, попали в зону оцепления и должны оставаться на месте до особого разрешения спецслужб.

Это переполнило чашу терпения, и Анна расплакалась, сквозь слезы тоскливо повторяя:

— Ну за что, за что нам все это?

Трое кавалеров бросились ее утешать. Димка и швед сочувственно сопели, а взволнованный Стасис уговаривал:

— Все будет хорошо. Я сейчас сгоняю за джипом — вы только немного пройдите за оцепление, — и поедем домой.

Кое-как успокоившись, Анна, спотыкаясь от усталости, добрела до перекрестка. Минутой позже подкатил джип Стасиса, и, оказавшись в салоне, пахнущем сигаретным дымом и нагретой кожей, она смогла немного расслабиться. Стасис помог Воскобойникову погрузить технику. Сев за руль, он сказал:

— Я позвонил Доктору — он работает в Военно-медицинской академии, — нас там ждут.

Анна благодарно сжала его крепкую ладонь. Ей очень захотелось положить эту надежную большую руку под щеку и заснуть.

Свенсон остался в Выборге — его машина тоже оказалась внутри оцепления. Джип быстро миновал городские окраины, набирая скорость, выскочил на трассу «Скандинавия» и полетел в завесе собиравшегося весь вечер и наконец обрушившегося с небес дождя.

В Кашгаре нашему отряду пришлось задержаться под гостеприимным кровом российского консульства. Предстояло получить официальные бумаги китайских властей — без них дальнейшее путешествие стало невозможным.

В этом городе пересекались интересы двух великих стран, и представлявший Британию консул сэр Джордж Маккартни уделил мне немало своего времени. Любезность его была столь велика, что он вызвался сопровождать меня в частых прогулках по городу и окрестностям, в беседах настойчиво повторял, что получение китайского паспорта — очень утомительная процедура и мне предстоит длительное ожидание. Это навело меня на мысль о том, что сэр Джордж чрезвычайно заинтересован, чтобы мой отряд оставался в Кашгаре как можно дольше. Но длительная остановка не входила в мои планы.

За неделю спокойной жизни дисциплина в маленьком отряде ослабла. Целыми днями слонявшиеся без дела по двору консульства или на прилегающих улицах солдаты втянулись в азартные игры — те процветали повсеместно и с полного одобрения властей.

Азарт полностью овладел умами моих подчиненных. Солдат Расторгуев проиграл в кости не только собственную винтовку, но и обмундирование с сапогами и был доставлен в консульство в обнаженном виде китайскими стражами порядка, вооруженными бамбуковыми палками. При этом по пути они затеяли между собой новую игру. Чтобы пресечь пагубное увлечение, я отправил большую часть отряда под командой ротмистра в Кульджу. При себе я оставил лишь испытанного Малоземова.