Сергей Зверев - Холостая война

Пономарев схватил саквояж, бросил взгляд на нож, воткнувшийся в доски пола, и не стал его вытаскивать. Он спрыгнул на землю и принялся осторожно пробираться по путям к платформе. Успел как раз вовремя. Оканчивалась посадка на его поезд, следовавший в Душанбе. Евгений специально решил покинуть Большевик по железной дороге, так было безопаснее.

Проводник удивленно посмотрел на Пономарева, когда тот протянул ему четыре билета.

— А где остальные?

— Я еду один. Выкупил все купе. Поработаю по дороге. — Воспрянувший духом Евгений похлопал по пузатому боку потертого саквояжа.

— Нет проблем. — Проводник сложил билеты и отступил в сторону, пропуская Пономарева в вагон.

Евгений зашел в купе и тут же закрыл дверь на защелку. Состав тронулся.

Пономарев устало опустился на мягкий диван и достал из саквояжа два прозрачных файла, в которых лежал одинаковый набор документов: паспорт, водительские права, страховая карточка. Старые документы он собирался в ближайшее время уничтожить, взять себе новые имя и фамилию. Конечно же, жаль было расставаться с родительской профессорской квартирой в центре Петербурга, со старыми друзьями и знакомыми. Но жизнь дороже, и ее приходилось начинать заново. Благо денег, заработанных на наркотиках, хватало на безбедное существование в любой точке земного шара.

В дверь постучали. Пономарев подумал, что это проводник хочет предложить постель или чай-кофе.

— Спасибо, мне ничего не надо! — крикнул он. — Я потом сам подойду к вам.

— Откройте, пожалуйста. У меня место в этом купе.

— Это какое-то недоразумение! — Евгений слегка приоткрыл дверцу и выглянул в коридор.

Перед ним стоял мужчина с холодным взглядом. Немного длинноватые волосы закрывали уши.

— Вот, пожалуйста. Можете сами посмотреть. — Незваный гость протянул Пономареву билет.

Тот взял его в руки, всмотрелся, но даже не успел отыскать взглядом номер места, указанный в нем. Из длинного рукава в ладонь выскользнул пистолет с навернутым глушителем. Мужчина вскинул руку и выстрелил. Пуля вошла точно между глаз Пономарева. Он замертво рухнул на мягкий диван, так и не выпустив чужой билет из пальцев.

Убийца аккуратно прикрыл дверь, достал из кармана треугольный железнодорожный ключ и повернул защелку замка. Еще дымящийся пистолет исчез в длинном рукаве. Киллер неторопливо шел коридорами и тамбурами, пока не добрался до вагона-ресторана. Там он заказал себе чашечку кофе и минералку. Сидел, никуда не спешил. Пил кофе мелкими глотками, запивал минералкой и смотрел в окно.

Сошел он на ближайшей станции, поднес ко рту микрофон, вмонтированный в рукав, и бесстрастно доложил:

— Объект номер три отработан.

Криминальный авторитет Прохор, как и предполагалось, на первом же допросе ушел в отказ и несознанку. Мол, в этой компании он оказался абсолютно случайно и знать не мог, что за товар находится в запасках джипов. Дескать, если у тебя, гражданин начальник, есть что-то конкретное, то предъяви. Не надо попусту махать метлой и брать на понт. С такими, как я, людьми это не прокатывает. Он даже стал требовать, чтобы пригласили российского консула, так как он гражданин не какого-нибудь там Таджикистана, а Российской Федерации.

Майор, осуществлявший его задержание, позаботился о безопасности Прохора. Своего СИЗО в Большевике не имелось, поэтому вора в законе разместили в изоляторе временного содержания — одного в просторной камере, куда в лучшие времена набивали до двух десятков бомжей, алкоголиков и бытовых хулиганов.

Прохор понимал, что долго здесь не задержится, а потому и не собирался крепко обживаться. Он знал, что братва уже готовит ему хорошего адвоката. Если ты вор в законе, то для тебя тюрьма дом родной. Тебе прямо в камеру доставят все, что захочешь. Надо будет водку, пожалуйста. Дурь? И она появится. Захочешь телку на ночь, так тебе сперва принесут фотографии, чтобы ты выбрал ту, что по душе.

Но пока Прохор даже не пытался наладить связь с сидельцами других камер изолятора временного содержания. Зачем зря слюнки тратить? Пройдет день-два, и его заберут в столицу. А там в силовых министерствах и прокуратуре свои прикормленные люди. Нужно только дернуть за пару ниточек, и все образуется.

Прохор разлегся на большом дощатом настиле, закинул руки за голову и стал изучать трещины в потолочной штукатурке. Когда это ему наскучило, он взял в руки старую газету и стал читать все подряд — от названия до издательских данных.