Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком

Детектив задал Мельнику вопрос:

– В личных беседах с вами Павел никогда не касался темы терминальных состояний?

– Нет. Я слышу об этом разговоре с Яном впервые. Мы – близнецы, и это больше, чем целое. Потеряв брата, я утратил намного больше, чем осталось сейчас во мне. У нас не было тайн друг от друга, и это само собой разумеющееся.

– Значит, между вами недомолвок не было, – задумчиво проговорил детектив. – Но факт остается фактом. Вот перед нами бумаги, которые свидетельствуют о том, что у Павла была причина скрывать от вас беседу с Яном Гудманом. Вернее, тему этого разговора. Не здесь ли начало разгадки гибели вашего брата? – по-книжному закончил Хлопков.

– Кто знает? – ответил Мельник. – А вообще у нас было очень мало времени. Я приехал поздно ночью, мы проговорили буквально с полчаса. Утром Павел попрощался со мной и… Это была последняя наша встреча.

– Илья, расскажите о Гудмане, что это был за человек? – попросил Хлопков.

– Хорошо. С моей стороны будет нескромно, но я все же скажу, что это Павел «открыл» Яна. Несколько лет назад Павел опубликовал статью о молодом, никому не известном ученом, приехавшем в Россию из Америки. Гудман в ту пору уже писал научный трактат. Я до сих пор помню название его труда, мы с братом не раз перебрасывались шутками, когда разговор касался чего-то узко-специального, тогда на ум приходило название работы Яна. Оно звучит так: «К вопросу о радикальном изменении конечностей копытных в течение третичного периода». Сам факт, что о тебе говорят, пишут в прессе, печатают в довольно солидном издании, уже о чем-то говорит. Павел посоветовал Яну популяризировать несколько «темных» вопросов, касающихся его работы, и Гудман с успехом проделал это. Брат «протолкнул» несколько статей в газету, которые были больше похожи на фельетоны. Ян обладал удивительным чувством юмора.

А.Хлопков потянулся и захрустел пальцами.

– Оставим пока труды Гудмана в покое и вернемся к разговору между ним и Павлом.

Малыш взял со стола листы бумаги.

– Почему вы решили, что вот этот материал – интервью? – спросил он. – Тема любопытная, это понятно, меня бы так и подмывало тиснуть сей материал в газету. Лично мне кажется, что между Гудманом и Мельником произошел интересный разговор, который Павел записал на пленку. Это его работа – встречаться с интересными людьми, задавать вопросы и записывать ответы. Но не может же человек злоупотреблять своей профессией, правда? Возьмем Павла. Если бы он публиковал все, что казалось ему мало-мальски интересным, то он был бы единственным корреспондентом в газете. Да у каждого журналиста горы неопубликованного материала!

Хлопков прищурился.

– А тот факт, что этот материал был спрятан, тебе ни о чем не говорит? Я не беру в расчет саму тему разговора Гудмана – Мельника, которая чертовски опасна. И в первую очередь потому, что она имеет продолжение. А сама беседа написана в стиле интервью, Павел подготовил ее к печати. И самое последнее. Павел взял у Гудмана интервью – через день биолога не стало. Еще один день – и погиб сам журналист.

Малыш промолчал. Пожалуй, шеф был прав.

Не сговариваясь, все, кроме хозяина, подошли к книжным полкам.

В пятитомнике Хемингуэя Валентин нашел основные записи, которые оставил после себя журналист. Там же обнаружились две страницы атласа автодорог под номерами 211 – 212 и как бы сопроводительная записка.

« Пост в закусочной «СТОП!». Ведется круглосуточное наблюдение за дорогой на ферму В.Губенко. В третьем (от ворот) ангаре держат собак и кошек. Во втором сама лаборатория и цех, где ведутся работы по извлечению излучения смерти от убитых животных. Там же производится «зарядка», в частности, аспирина. Фирма ФКБ. Найти связь между этой компанией и «производством» Алберта Ли».

Там же были найдены имена пациентов экстрасенса (« …я пришел к выводу, что все они попали под влияние Ли, теперь он – дирижер солидного оркестра…» ), краткая запись бесед с сестрой Николая Агафонова Ларисой Майстровской и родственниками Никиты Баландина; в произвольной форме был описан результат лабораторного анализа аспирина, который проводил Роберт Штробель, и фрагмент его беседы с Мельником.

Несколько строк были посвящены городским свалкам, природоохранительной прокуратуре, отходам производства, запрещению утилизации отходов через арбитраж.

У детективов голова пошла кругом. Они почти до утра изучали документы, и картина для них прояснялась с каждым новым прочитанным листом.