Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком

– Ира…

Женщина перебила его, махнув рукой.

– Знаешь, Паша, я переменила решение. Десять дней назад ты сам предлагал мне компанию, я отказалась. Я сказала тебе, что еще тогда устала. Потом я все взвесила и поняла, что те времена прошли, и мы с тобой практически чужие люди. Давай, Паша, я на себе хочу испытать то, что постоянно живет в тебе. Хотя бы один раз я хочу увидеть тень во мраке. Я все простила тебе, но осталось чувство неудовлетворенности: я хочу понять тебя. Мне не удалось сделать этого вблизи, может быть, я сумею сделать это на расстоянии. Давай деньги!

Последняя фраза никак не вязалась с ее пылкой речью. Пытаясь понять Ирину, Павел внимательно посмотрел на нее и достал из кармана деньги.

Она деловито пересчитала их.

– Тысяча долларов, да? Спасибо, Павел. Я тотчас поеду к Милене и куплю у нее клетчатое платье. Мы оба с тобой будем в клетку – это для полноты впечатления, – пояснила она. – Я, так сказать, буду в твоей шкуре.

– Эй! Кончай шутить!

– Все, Павел, топай домой или еще куда, я не знаю. А мне нужно к Милене.

В ворота городского приюта для животных въехала крытая тентом «Газель» и остановилась возле кирпичного серого здания. Заведующий поставил штамп и отметку в сопроводительном листе, выписанном на имя сотрудника районной станции по борьбе с болезнями животных, и передал ее водителю. Буркнув под нос: «Сегодня мало», он прошел длинным коридором, по обе стороны которого протянулись тесные ряды клеток с собаками и кошками.

– Семьдесят две, – наконец сказал он, посчитав животных. И окликнул дремлющего в конторке служащего: – Давай за работу.

Больших псов выводили из клеток с помощью специального приспособления для ловли собак. Петля туго затягивалась вокруг шеи животного, и оно, слабо сопротивляясь, препровождалось на улицу. Затем – в кузов машины, который представлял собой большой металлический каркас в виде клетки с натянутым поверх него тентом.

Через узкую дверь собак и кошек вталкивали внутрь; маленькие собаки и кошки невольно жались к большим псам, словно искали у них защиты. Но те сами дрожали, предчувствуя скорый конец.

Когда через полчаса загрузка закончилась, заведующий получил от водителя две сотенные купюры зеленоватого цвета. Он довольно ухмыльнулся и спрятал деньги в карман.

Немногословный водитель взял направление на ветеринарную лечебницу №1 на краю города. В стационаре для животных при лечебнице произошла схожая процедура, только животных было в три раза меньше. Затем следующая лечебница; и снова в сопроводительном листе был поставлен штамп и отметка о том, что зараженные опасными для окружающих болезнями собаки и кошки переданы для профилактических мер районной станции по борьбе с болезнями животных. Но все животные, за исключением разве что двух-трех собак с явными признаками стригущего лишая, были здоровы. Впрочем, водитель, как и машина, не имели никакого отношения к районной станции эпидемиологии.

До отказа нагруженная дрожащими от страха животными «Газель» удалялась от города.

Переходя грунтовую дорогу, Мельник заметил на ней следы гусеничного трактора. Остановившись, он прислушался. Издалека до него донесся еле слышный рокот работающего двигателя.

Западная территория зверофермы густо заросла тёрном, и журналист, втянув руки в рукава джинсовой куртки, осторожно раздвигал колючую поросль, стараясь не вызвать шума и не поранить лицо.

Под ногой громко хрустнула сухая ветка, и он замер, превращаясь в слух. И тут же услышал собачий лай. Но не грозный и свирепый, а жалобно-скулящий, приглушенный, доносившийся словно из-под земли.

Павел, вслушиваясь, не смог определить, сколько собак приняли участие в этом жутком хоре, в котором явно слышались ноты протеста, жалости, отчаяния. Ему стало одиноко и страшно.

Но это состояние продлилось недолго. Он не знал, какие звуки издают нутрии – лают ли они, как лисы или собаки, хрюкают ли, как свиньи. «Наверное, – подумал он, – это голоса нутрий. А доберманы молчат, значит, они меня не учуяли». И скорее взбодренный, чем успокоенный продолжил свой путь.

Когда в тридцати метрах перед ним громадным полукругом вырос профиль ангара, журналист остановился. Вой животных усилился, и он уже точно знал, что в этом ангаре содержатся нутрии. Что в других, он мог только предполагать. Там могли также содержать пушных зверьков, мог быть цех по убою и разделке, дубильный цех и так далее. Наличие на ферме рефрижератора говорило о том, что тушки разделанных нутрий поставляются либо на какой-то консервный завод, либо на продажу в соответствующие заведения.