Лев Пучков - Испытание киллера

— Ой, ой! — передразнил я ее. — Лживо шептали ее похотливые губы! — И показал на Стаса: — Знакомьтесь. Наш э-э-э… м-м-м… ну, братик — Стас. А это Оксана. Тот самый специалист, что лечит Милку.

— Где Милка? — тревожно спросил Стас, едва взглянув на Оксану.

— Пошли. — Я подтолкнул Стаса к двери отцовского кабинета и, открывая, предупредил: — Только аккуратно. Она может испугаться. Давай…

Милка рисовала. Личико ее, премазанное краской, лучилось счастливой улыбкой. Она что-то мурлыкала про себя и на наше вторжение не обратила никакого внимания.

— Сестренка, — тихо выговорил Стас, не решаясь подойти поближе, — сестренка… Мила — это я! Узнаешь?

Милка оторвалась от своего занятия. Наморщив лоб, она настороженно уставилась на Стаса и беззвучно зашевелила губами.

— Брат, Мила, — вкрадчиво сказала Оксана. — Это Стасик — твой брат. Стасик вернулся.

— Стасик маленький, — Милка отрицательно покачала головой, — он мальчик. А это чужой мужик. Мужик большой. И некрасивый… Мужик не сделает мне больно?

— Нет, не сделает, — пообещала Оксана. — Он добрый. Стасик вырос. Понимаешь? Вы-рос. Стал большим. Он тебя любит. Мужик — это Сасик.

— Мужик добрый. Мужик — Стасик, покорно согласилась Милка и, потеряв интерес к происходящему, вернулась к своей мазне.

Стас, стоявший впереди меня. Застыл как изваяние. Его мощные плечи вдруг начали мелко подрагивать. Затем он всхлипнул, закрыл лицо руками и принялся шмыгать носом, раскачиваясь из стороны в сторону.

— На кухню, — тихо скомандовала Оксана. — Стакан воды мелкими глотками. Давай — действуй! Я сейчас подойду.

На кухне я шустро нашарил в холодильнике початую бутыль „Смирнова“, налил стакан на две трети и заставил „братца“ заглотить его содержимое залпом. Чего там она говорила про стакан воды мелкими глотками? Это не наш метод. Стресс нужно глушить алкоголем, а не водой, это общеизвестный факт. Если у тебя горе, выпей хоть ванну — легче от этого не станет. А пару-тройку пузырьков принял на грудь — и все по барабану. Поэтому у нас страна алкашей: все глушат тотальное горе. Лет триста назад кто-то обнаружил, что доля русского человека чрезвычайно тяжела и беспросветна, и поведал об этом всему миру — вот и глушат с тех пор. И мы не будем выделяться…

Чуть-чуть отмякнув, Стас просморкался и горестно вымолвил:

— Эх, Бакланов… Что ж ты так, а? Не уберег…

Тут очень кстати появилась Оксана, выпроводила меня из кухни и начала что-то тихо объяснять Стасу — через закрытую дверь я слышал лишь ее монотонное бормотание, изредка прерываемое басовитым „бу-бу“ пациента. Оставив их развлекаться беседой, я направился в ванную и привел себя в порядок.

Минут через пятнадцать психоаналитичка окончательно уболтала Стаса — она вышла из кухни и облегченно выдохнула, потирая лоб.

— Диагноз? — поинтересовался я.

— Будет жить, — пообещала Оксана и оговорилась: — Если попадет в хорошие руки.

— Назначения? — я выразительно щелкнул себя пальцем по кадыку. — А?

— Ну естественно. — Оксана поморщилась и сокрушенно пожала плечами. — Естественно, попойка. До полной отключки. Но! Только под моим чутким руководством. А то еще начнете отношения выяснять.

— В смысле — заказать три литра водки? — Я направился в спальню, чтобы набрать номер „Курьера“.

— Заказать нянечку, — бросила мне вдогон Оксана. — Поедем куда-нибудь, посидим. Когда окосеете, я вас домой отвезу…

Вечерело. Звуки лесной жизни становились все отчетливее, с каждой минутой удлинялись тени. Солнце неотвратимо сползало к западу, заливая пустоши тревожным багрянцем заката.

Я сидел на высокой сосне, метрах в восьми над землей, и лениво жевал бутерброд с копченой колбасой, периодически вздыхая от зависти. Сосна была третья по счету от окоема, и сквозь раскидистые ветви спереди расположенных деревьев я мог рассмотреть через подзорную трубу, чем занимается расположившаяся на ночевку компания, которая разбила палатку в двухстах метрах от меня, на опушке соснового бора.

Компашка сия состояла из трех человек, и до рассвета прибавления в ней не ожидалось. А между тем на клеенчатой скатерти у костра я заметил чуть ли не ящик выпивал высшего качества и целую гору разнообразной закуси из богатого погреба старшего егеря.

Сглотнув слюну, я стал активнее жевать сухую колбасу и в очередной раз завистливо вздохнул, пожелав от всей души вольготно расположившейся у костра троице, чтобы у них там что-нибудь поперек горла встало! Ну представьте: прохладная августовская ночь, почти без комаров, напоенная концентрированным ароматом хвои, костерок, шашлычок, копченая дичинка, моченая брусничка, водка высшего качества… и все это в предвкушении завтрашнего азартного развлечения, которое доступно лишь немногим. М-м-м… Красота! Это вам не на сосне торчать, треская всухомять колбасу и непрерывно ведя наблюдение за объектом!