Караваешникова Елена - Офицеры-2

Вытащив Шуракена, Ставр поволок его от машины. Шуракену дьявольски повезло с выбором костюма: толстая кожаная куртка не успела загореться. Ставр сорвал с себя пиджак и сбил им пламя с ног Шуракена.

Убедившись, что с другом все пока обошлось — Шуракен жив, а с ожогами и прочими повреждениями можно разобраться попозже, Ставр посмотрел на вертолет. Ему пришло в голову, что Советник вполне может быть жив.

— Саня, ты меня слышишь?

— Слышу я тебя, слышу… — сквозь зубы просипел Шуракен. — И не только слышу, но и вижу.

— Молодчина. Слушай, ну ты просто Бэтмен!

— Ты видел?

— Видел, Саня, отдохни, а я слажу в вертолет, посмотрю, что с шефом. Раз уж я сегодня работаю спасателем…

— Ты думаешь, он жив?

— А черт его знает. У него с собой саквояж был. Если что, мы хоть этим саквояжем отмажемся. Ска-~ жем, больше ничего не осталось. Подожди меня, я сейчас.

Но Шуракен с трудом поднялся и, шатаясь, двинулся за Ставром.

— Ну уж нет. Я иду с тобой. А то вы с шефом всегда не ладили.

На кожаной куртке Шуракена зияла внушительная рванина. Обломок лопасти прорубил борт «аль-фа-ромео» и спинку водительского сиденья. Он лишь чудом не прикончил Шуракена.

Советник пришел в себя и удивился, что жив. Затем он подумал, что надо выбираться отсюда как можно скорее, так как сбитые вертолеты имеют скверную привычку взрываться. Советник переполз через труп одного из своих телохранителей — другой выпрыгнул из вертолета, и его обезглавленное тело Ставр видел на краю площадки. Вертолет валялся на боку, поэтому через проем боковой двери Советнику выбраться было сложно, он не обладал необходимой для этого ловкостью. Ему проще было выползти через покореженную кабину пилотов. Советник прополз в кабину. Здесь все было скользкое от крови. Он наступил на лежащие друг на друге изуродованные тела пилотов и ухватился за край дверного проема. И так как у него не было сил подтянуться и вылезти, то Советник мешком перевалился через порог пилотской кабины и скатился вниз.

И тут кто-то поднял его на ноги и прислонил спиной к борту вертолета. Советник всмотрелся в лицо возникшего перед ним человека.

— Осоргин?.. Черт возьми, я же сам видел…

— Сочувствую, шеф. Случаются в жизни огорчения, — на этот раз Ставр произнес это, а не изобразил мимикой.

Советник засмеялся.

Ставр подозрительно присмотрелся к нему. Нет, это была не истерика. Просто Советник, по-видимому, тоже был из тех, у кого хватает мужества засмеяться.

Диск солнца низко висел над линией горизонта. Долина была освещена холодным утренним светом. Кипел чайник на примусе. На земле валялись армейские сумки, выпотрошенные индивидуальные пакеты, рваные, прогоревшие штаны и куртка Шуракена, белая, в кровавых пятнах, футболка Ставра.

— …Четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж, — пел Шуракен, если хриплые звуки, которые он издавал, можно было назвать пением. С правой стороны рта в зубах у него была зажата кривая беломорина, дымящая, как паровозная труба.

От едкого дыма морда Шуракена кривилась. В морщинах возле глаз скапливалась влага, она собиралась в крупные капли и скатывалась по щекам, смешиваясь с грязным потом. Слезы у Шуракена текли не только от едкого дыма «Беломора» из НЗ.

Шуракен на животе лежал на куске брезента, уткнувшись подбородком в скрещенные перед собой руки. Ставр сшивал края глубокой рванины на его широкой мускулистой спине.

С базы «Гранд Риф де Корай» они отвалили, как и планировали, — морем, только не под водой, а на катере. Добравшись до того места, где у них был спрятан автомобиль, они рванули в глубь материка, заметая следы. На рассвете разбили лагерь в прохладной зеленой долине. В машине у них было все необходимое, чтобы переодеться и обработать раны.

Советник снял с примуса чайник и залил кипяток в термос. Закручивая крышку, он наблюдал, как Ставр штопает шкуру Шуракена. У парней были до черта усталые лица, в ссадинах, в ожогах, в дикой щетине.

— Ну все. — Ставр отрезал ножницами нитку. — Не слишком красиво получилось. Извини, я не Версаче, чтобы лабать от-кутюр. В госпитале распорют и зашьют как надо.

Ставр заклеил шов пластырем и принялся сдирать хирургические перчатки.

— Как ваш бывший шеф, — сказал Советник, — я должен сказать, что побоище, которое вы устроили, не делает вам чести как профессионалам спецслужб. Вместо того чтобы спокойно договориться, все переломали, скомпрометировали меня перед деловыми людьми.