Елена Караваешникова - Офицеры

— Шпионом? Ну это вы загнули, Семен Иванович! Воры — понятно, но шпионы… Какого хрена им тут надо?

Петренко сурово посмотрел на собутыльника:

— А это тебе знать не положено.

Выйдя из здания вокзала, Петренко сел в «Волгу» с надписью «Военная комендатура» на борту.

Ставр понял, что «говнюком» и «шпионом», о котором говорил Петренко, может быть только Шуракен. Судя по всему, игра вошла в острую фазу. В переулке, примыкающем к вокзалу, у Став-ра стояла машина — неприметной вишневой окраски потрепанные «Жигули». Ставр быстро скинул китель, вместо него надел яркую спортивную куртку и бейсболку, которые взял с заднего сиденья. Комендантскую «Волгу» он нагнал на выезде с площади.

Петренко подъехал к зданию РУВД. Он не обратил внимания на проехавшие мимо «Жигули», за окном которых промелькнули адидасовская куртка и бейсболка.

Комендант вошел в управление. В дежурном помещении переодевались в обычную милицейскую

форму те самые братаны, которые устроили на площади драку с Шуракеном. Кожаные куртки, спортивные штаны и прочие «бандитские» шмотки валялись на столе и стульях. Один из ментов, у которого лицо пострадало более, чем у остальных, как раз стаскивал с себя футболку с портретом Брюса Ли.

— Это ты, что ли, за убитого? — спросил Петренко.

— Так точно, товарищ подполковник.

— Фотографии готовы?

— Вот, Семен Иванович. — Один из ментов с готовностью протянул коменданту несколько поляро-идных снимков.

— А этому козлу винторогому сказали, что он человека убил? — спросил Петренко, посмотрев на фотографии, на которых изображавший бандита мент в футболке с Брюсом Ли лежал на земле, изображая труп.

— А как же. Протокол составили по всей форме, чтобы он осознал свое положение. Привести его?

— Не надо. Я с ним в камере поговорю.

Ставр в это время осматривал здание РУВД. Он выяснил, что окна КПЗ выходят во внутренний двор, точнее, на захламленный пустырь, окруженный одноэтажными бараками.

Заднюю половину камеры, в которую поместили Шуракена, занимал деревянный помост, заменявший койки. В камеру можно было запихнуть дюжину человек, но Шуракен был здесь один. Точнее, был один, пока не появился Петренко. Комендант предъявил фотографии якобы убитого Шуракеном в драке человека.

— За убийство получишь от десяти до пятнадцати строгого режима, — разъяснил он Шуракену положение вещей. — В колонии урки, а ты парень молодой. Сам знаешь, что там бывает. Но если ты шпион, тогда другое дело. Тогда ты по линии КГБ. А государство у нас теперь гуманное — озабоченное своей репутацией в международной атмосфере. При наличии смягчающих обстоятельств получишь пять лет за шпионаж, не повлекший ущерба государственным интересам.

— Ну какой я шпион? — Шуракен выглядел ошалевшим от свалившейся на него беды. — У меня мама в Тагиле, можете проверить.

— Проверю, если признаешь, что шпионил. А если нет, то, выходит, твое дело — не моя епархия. Тогда пусть мусора с тобой разбираются. А уж они разберутся, у них процесс обкатанный. Мама в Тагиле нескоро сыночка дождется.

— Ну, допустим, я признаюсь, что шпион, — тогда что?

— Тогда я заберу тебя у мусоров, переведу в СИЗО КГБ. Бить тебя больше не будут. Поговорим, найдем общий язык. Тут возможны варианты сотрудничества.

— А с убийством как быть? Труп ведь никуда не денется.

— Этот вопрос я решу. Ну прибавится у мусоров еще один висяк.

— Устал я, ни черта не соображаю. Дайте подумать хотя бы до утра.

— Завтра я зайду, но уговаривать больше не буду. Или лет пятнадцать, а то и двадцать лагерей с урками, или ты признаешь, что шпионил на станции. И тогда я помогу тебе выпутаться с минимальным ущербом. Других вариантов у тебя нет.

Петренко собрал фотографии и вышел из камеры. Он был уверен, что Шуракен никакой не шпион, скорее всего — обычный вор. Но за поимку вора полковничьи погоны военному коменданту не светили. И комендант решил не ждать, когда по милости судьбы в Серпухов забредет настоящий шпион, а с помощью шантажа заставить Шуракена признать, что именно он и есть иностранный агент. И тут удача, казалось, улыбнулась коменданту. Он получил сообщение о том, что «Ареал» прибывает на базу. Теперь Шуракен был не просто шпион, а то самое пресловутое яичко в пасхальный день.

Петренко был настолько занят своими служебными делами, связанными с «Ареалом», и шпионской интригой, которая должна была обеспечить решающий поворот в карьере, что совершенно забыл о собутыльнике. Увидев Ставра возле своего кабинета, комендант понял, что капитан-десантник ему больше не интересен, пора отправлять его в Вологду. А то он уже воспылал какими-то надеждами и начал приставать к коменданту с просьбами взять его к себе на службу.