Андрей Щупов - Звериный круг

— И ты, Валек, ничем не лучше других. Жри и не ерепенься. — Он вскрыл банку консервным ножом, и тягучая струйка пролилась на дно блюдечка. В этот момент в прихожей теренькнул звонок.

Но это была не Вика. И даже не Виктория. Нечто пестрое и яркое, лишь отдаленно напоминавшее его соседку. Валентин не удержался от улыбки. За считанные минуты она успела причесаться, напудриться, подкрасить губы с ресницами. И тем не менее хуже от этого не стала.

— Трудно узнать, но все равно проходи. Только тихо, ага?

— Ага! — На цыпочках, словно Джеймс Бонд, она прокралась в комнату.

Обернувшись, шепотом спросила:

— Здесь и зависнем?

Удивительно, но все эти ее дурацкие словечки Валентина больше не раздражали. То ли он попривык, то ли еще что, но Виктория продолжала придуриваться и это ему уже отчего-то нравилось.

— Единственное условие — негромко. Дед — бывший разведчик, спит чутко.

— Разведчик — это клево!

— Ну да. Но нам он, надеюсь, не помешает. Выпьем, станцуем, накуримся. Ты пробовала когда-нибудь курить?

Глаза у гостьи восторженно засветились. Прикусив нижнюю губу, она кивнула:

— Ага! С девчонками на заднем дворе.

Вид у нее был заговорщицкий, и Валентин рассмеялся.

— Хорошо, но сначала выпьем. Виски, коньяк, бренди?

— У-у! — Она радостно потерла ладони. — А ты не врешь?

— Вру, конечно. И насчет курева соврал. Могу предложить только яичницу, чай, радиоактивную сгущенку и вафли, пардон, «Пионерские». Пива, увы, тоже нет.

— Реально!

Она сосредоточенно шмыгнула носом, осмысливая услышанное. Взглянула на него исподлобья, и озорная улыбка снова заиграла на ее губах.

— Ладно, проживем без пива. Яичницу я тоже люблю!

— Интересно знать, что ты не любишь.

— Ха! Так я тебе и сказала! — Крутанувшись в танцевальном пируэте, она поинтересовалась:

— Здесь или на кухне?

— На кухне. Там уютнее и шуметь можно.

Насчет любви к яичнице она ничуть не обманывала. Валентин глазом не успел моргнуть, как с блюдом было покончено. Заметив его изумление, Виктория снова принялась объяснять:

— Я ведь еще расту. Мне надо есть много и вкусно.

— Должно быть, ты вырастешь очень большой.

— И очень умной! — подхватила она.

На плите очень ко времени зафыркал чайник. Пошарив в буфете, Валентин достал для гостьи самую большую кружку.

— Пожалуй, эта тебе будет в самый раз.

— Годится, нормалек!..

* * *

Они сидели друг против друга и наслаждались чаем. Поглядывая на Валентина, Виктория отламывала ломтики вафель и макала в блюдечко со сгущенкой. Дитя Поволжья, вернувшееся под сень родного дома после долгих скитаний.

— Тебя вообще-то родители кормят?

— На убой. — Она энергично закивала. — Всякий раз, как приезжают. Жалко только, что приезжают они раз или два в месяц.

— Ты что же, все время одна?

— Вот еще! С племянником. Ну, и тетка с мопсом наведывается. Проверяет. Я у племянника вроде няньки на время каникул. А через год закончу училище и уеду.

— Куда?

— Куда-нибудь. — Она беспечно взболтнула ногой. — Кстати, как тебе моя юбка-брюки?

— Честно говоря…То есть я-то думал, что это платье.

— Платье!.. Вот и шей для вас, мужичков. Стараешься, бьешься, а ни одна живая душа не оценит. — Взяв кружку двумя руками, как ребенок, она припала к ней губами.

— А как правильно? Моя юбка-брюки или мои юбка-брюки?

Виктория прыснула и раскашлялась. Валентин не без удовольствия похлопал ее по спине.

— Не жадничай!

— По спине не стучат. Нельзя, — сдавленно произнесла она. — Еще хуже может стать.

— Откуда ты это взяла?

— От верблюда. Я же в медицинском учусь.

— А-а! Тогда конечно. — Валентин убрал руку.

— Уф! Ну и наелась! — Она еще раз кашлянула и, допив чай, отодвинула кружку. Похлопав себя по животу, прокомментировала:

— Полный нормалек!

— Ты же говорила, что нельзя стучать.

— Это по спине, а здесь можно. — Она снова прыснула, быстро поднесла к лицу ладони, насильно стянула уголки губ, возвращая нейтральное выражение. — Сколько же у меня морщин будет в старости! Ну, да ладно… Зато нахохочусь вволю.

— Завидная программка!

— А у тебя завидная кухненция! У нас вроде такая же, но так забита мебелью, что не развернуться.

— Хочешь помыть посуду? — предложил Валентин. Она сложила губы куриной гузкой, недовольно шевельнула бровями.

— Учти, в моей кухненции мыть посуду — чистое Удовольствие! Кроме того, посудомойкам в этот день преподносят сюрпризы.

— Ага, мытье полов и выбивание ковров.