Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

Ерин готов был не пожалеть сил и средств для того, чтобы в данной ситуации навести порядок любой ценой, хотя вслух он высказывался против штурма здания парламента.

А еще у Ерина существовали кое-какие интересы по отношению к Белому дому, точнее — к возможной его блокаде с использованием подземных ходов.

Присутствовавшсго на совещании Бурейко интересовало, конечно, как можно более быстрое падение парламента — ведь один из самыx главных его врагов Степанков полностью дискредитировал себя, находясь вместе с такими одиозными фигурами как Ачалов, Варенников, Дунаев и Руцкой. То же самое можно было сказать и о главе Конституционного Суда Зорькине, хотя последний никогда не представлял из себя достаточно серьезного политического противника для Бурейко — да, Бурейко мог ликовать сейчас, праздновать полную победу — разве что ненамного отодвинутую по времени — если бы не одно «но»: Коржаков сказал, что Степанков располагает серьезными козырями против него, каким-то путем к Генеральному Прокурору все же попал «компромат». Разумеется, Коржаков в общих чертах знал, что за материал попал к Степанкову, но он ни в коем случае не мог дать понять это Бурейко — генерал-майор хорошо усвоил правила аппаратных игр. А Бурейко был, есть и будет в аппарате, роль его всегда. будет оставаться значительной, вне зависимости от того, какой официальный пост он займет завтра.

Великжанин, личный друг и подчиненный Коржакова, присутствовал на совещании, во-первых, для того, чтобы знать, какой информацией располагает этот следопыт о подземных ходах — плохо, если он знает слишком много, больше, чем люди из Управления охраны. А во-вторых, он обязан был знать что здесь говорится, какие у кого существуют мнения, какие кто готов принять решения. Вторую свою миссию, в отличие от первой, Великжанин и не скрывал. Он знал, что последнее слово в создавшейся ситуации должно остаться за его другом и шефом. Великжанин был почти на десять лет старше Коржакова, которому в этом году исполнилось сорок три, но он видел не одну взошедшую и засветившуюся звезду на политическом небосклоне и сейчас знал наверняка — через очень короткое время звезда Коржакова засияет ярче всех.

Между тем знаток подземных сообщений продолжал обозначения на вывешенной для всеобщего обозрения карте-схеме:

— Существует старый ход, идущий параллельно Большой Грузинской и Конюшковской улицам, пересекающий внизу улицу Рочдельскую.

— Позвольте, но ведь он пересекает линии метро между «Краснопресненская» и «1905 года», — возразил внимательно следивший за объяснением генерал-лейтенант Куликов.

— Он проходит на несколько метров выше тоннеля метро.

— И во время строительства тоннеля не завалился?

— Представьте себе, нет. Этот ход достаточно хорошо укреплен. Один его конец, со стороны зоопарка, открыт, а со стороны Рочдельской улицы заделан. Если разобрать эту заделку…

— … То можно запустить в Белый дом зверей, — сострил Великжанин.

Никто почему-то не засмеялся, но Великжанина это не смутило. Он продолжал с хмурой рассеянностью внимать городскому спелеологу, всецело занятый выполнением своей основной задачи — выяснением осведомленности последнего. Сам-то Великжанин прекрасно знал, что со стороны американского посольства — знали ведь, когда вселяли туда американцев — существуют в целости и сохранности смотровые люки системы водоснабжения и телефонных сетей, в стенах которых размещены замаскированные дверцы, ведущие в сухой и чистый тоннель, который как раз и выходит под Белым домом наверх.

— Можно также воспользоваться очень удобным и, я бы даже сказал, просторным тоннелем, идущим от подземной линии, протянувшейся параллельно Киевской линии метро. Этот тоннель пересекается несколькими старыми ходами, один из которых, по моим данным, выходит как раз на Белый дом.

А вот это сообщение весьма насторожило Ерина. Едва дождавшись окончания совещания, он позвонил своей старой знакомой, некогда занимавшей весьма высокий пост в Советском Комитете защиты мира, а ныне подвизавшейся в одном из общественных фондов Российской Федерации.

— Валентина Макаровна, — сказал министр, — нам бы надо срочно встретиться.

— С вами готова встречаться хоть каждый день, — дама явно польстила министру, не отличающемуся неотразимой внешностью.

— Дело достаточно серьезное, Валентина Макаровна, — ровным, нудноватым голосом произнес Ерин, и его хорошая знакомая поняла, что дело и впрямь серьезное.