Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

Он повесил трубку и в очередной раз огляделся по сторонам.

Вокруг были не очень спешащие люди, Клюев рядом стоял.

— Слушай, Женя, я думаю, что Урванцеву позвонить надо? Как ты думаешь, где он может сейчас находиться?

22 сентября, среда.

Москва.

Этот человек знал невидимый город едва ли не лучше, нежели город, расположенный над ним. «Верхний» город назывался Москвой. Разумеется, и Москва не была полностью знакома всем, родившимся и состарившимся здесь людям. Существовали в городе уголки и даже участки площадью в несколько гектаров, которые назывались секретными объектами, «почтовыми ящиками» и т. п.

А «нижний город» был известен исчезающе малой части населения «верхнего» и названия не имел. Вообще-то подземный город следовало бы назвать городом-архипелагом, поскольку не все его части сообщались между собой.

И в этом архипелаге были большие острова, на которых, подобно роте или даже нескольким полкам Робинзонов Крузо могли не один год просуществовать большие сообщества людей. Здесь существовали системы вентиляции, кондиционирования, водоочистки, здесь функционировал транспорт, не говоря уже о просто гигантских запасах продовольствия и топлива и о существовании систем производства электроэнергии.

Но довольно узкий круг людей, собравшихся сегодня, мало интересовал подземный город в целом. Эти люди знали, где находится та часть «нижнего» города, в которой можно пересидеть даже ядерную войну со всеми ее последствиями — разумеется, при условии, что убежище не будет находиться в эпицентре взрыва.

А собрались сегодня министр внутренних дел Виктор Ерин, министр безопасности Николай Галушко, временно отстраненный от выполнения обязанностей первого вице-премьера Владимир Бурейко, комендант Москвы генерал-лейтенант Куликов и представитель службы охраны Президента генерал-майор Великжанин.

Собравшихся интересовала возможность проникновения в Белый дом после того, как он будет взят в плотное многослойное кольцо блокады, через подземные коммуникации, а значит, и возможность снабжения осажденных боеприпасами, пищей, водой, медикаментами.

Пока что среди команды Президента царила растерянность. Уже на следующий день после обнародования Указа № 1400 к Белому дому стали стекаться массы его добровольных защитников, и явно прослеживалась тенденция к значительному увеличению их числа. После того, как «Свобода'», «Би-Би-Си», «Си-Эн-Эн» и другие известнейшие информационные агентствa как-то cразy, будто знали обо всем, что должно было случиться, заранее, в один голос заговорили о кризисе в России, Президент впал в неожиданную ярость отчаяния, весьма усугубленную воздействием больших доз алкоголя, принимаемых в течение вот уже нескольких дней. Только срочно вызванный Бурбулис смог хоть немного успокоить его.

Единого мнения о том, что нужно делать дальше с защитниками Белого дома, после того, как решено было прекратить подачу туда электроэнергии и воды, не существовало. Хотя, конечно, большинство из команды Президента склонялось к тому, чтобы блокировать здание парламента поплотнее — полбеды еще, когда не функционирует канализация, а вот просидев несколько дней без пищи, многие резко поменяют свои политические пристрастия.

Министр безопасности рассмотрел возможность проникновения через подземные ходы в цитадель защитников Конституции групп «Альфа» и «Вымпел», способных, по его мнению, быстро и относительно малой кровью решить проблему. Но Галушко умалчивал о том, что офицеры этих спецгрупп вообще отказываются от любых форм штурма — будь это штурм с воздуха, с земли или из-под земли. Но не владеющий ситуацией министр безопасности блефовал, делая вид, что его ведомство готово в любой момент нейтрализовать защиту Белого дома. Конечно, заявление новоявленного главы некогда всесильного ведомства никто не воспринимал достаточно серьезно. Вообще практически у всех из высшего руководства сложилось впечатление о Галушко как о фигуре слишком незначительной, чтобы достаточно долго занимать пост министра безопасности.

Министр внутренних дел Виктор Ерин чувствовал себя если и ненамного увереннее, чем Галушко, но держался пободрее. Конечно, преступность в России уже практически полностью вышла из под контроля. Конечно, весь аппарат МВД донизу прогнил, разъедаемый коррупцией. Ерин не контролировал даже действия своих подчиненных — ведь среди защитников Белого дома были и милиционеры. Но все эти минусы, пусть даже и слишком серьезные, слишком существенные, перекрывались одним большим плюсом — Ерин был в фаворе у Президента, он был своим. Он доказал личную преданность во время майских волнений нынешнего года. Недавно полученное им звание генерала армии говорило о многом.