Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

Она молчала.

— Это профессор Бурмак, не так ли?

Бирюков спросил это наугад, целя в белый свет, как в копеечку, но по тому, как вздрогнули плечи Галины, он понял, что попал в точку.

— Это означает, что сейчас Кристина уже может быть у него… — он не хотел даже додумывать продолжения фразы.

— Я этого не знаю, — тихо сказала девушка.

— Разумеется, ты ничего не знаешь. Черт тебя побери, Галина, ведь она же твоя сестра! Как ты можешь хотеть выжить за ее счет? — Бирюков почувствовал, что ничего другого просто не может сказать в этой ситуации — и не только сказать, но и сделать ничего не может.

— Не знаю. Возможно, чтобы понять это, надо встать на мое место.

— А, мне и так все понятно, — он с досадой махнул рукой.

Это здание пряталось среди высоких лип с густыми кронами. Но чтобы подойти к зданию, надо было еще преодолеть высокую, метра в три, ограду — чугунную решетку с завитками, о которые можно было опереться, но вверху увенчанную острыми, густо расставленными пиками. Впрочем, для Бирюкова и его спутника чугунная ограда не являлась слишком серьезным препятствием.

А сопровождал Бирюкова высокий, гибкий и неулыбчивый парень по имени Витя. Парня дал ему в подмогу Беклемишев. Витя не работал вместе с Беклемишевым в охране банка, но Бирюкову вовсе и не интересно было знать, чем он занимается сейчас. А Витя, судя по мимолетным наблюдениям Бирюкова, занимался вещами серьезными. Стоило только понаблюдать за тем, как он вставляет обойму в свой пистолет — американский «Ругер П-85» (при этом у любого наблюдателя сразу возникала мысль о всех сложностях, с какими было сопряжено попадание заокеанского чуда сюда, в Москву) — или прячет специальный нож для метания в специальный же кармашек, расположенный где-то под воротником на спине, как на память сразу приходили средневековые ниндзя, делающие настоящие чудеса за весьма умеренную плату, или неотразимый Арнольд в «Коммандо», делающий чудеса за гонорар в несколько миллионов долларов.

— Серьезный молодой человек, — без тени присущей ему обычно иронии отрекомендовал парня Беклемишев. — Сквозь бетонную стену запросто пройдет.

Сквозь бетонную стену проходить пока что не потребовалось. а вот ограду Витя преодолел играючи, обойдя в этом упражнении Бирюкова примерно на треть дистанции.

Иными путями попасть на территорию было нельзя — с одной стороны возвышался корпус в шесть этажей, а с остальных трех была ограда с воротами, на которых красовался массивный стальной замок.

Внутри периметра, обнесенного оградой, было тихо, безлюдно (как, впрочем, и во многих подобных местах в десятом часу вечера) и удивительно чисто. В свете от уличных фонарей, пробивавшемся сквозь густую листву, можно было рассмотреть, что ни на аллейках, ни в траве нет бумажек, окурков, другого сора, сопутствующего человеку цивилизованному. Даже листья, которые сейчас интенсивно опадали, не устилали траву, словно кто то невидимый снимал их с деревьев еще до того, как они собирались упасть.

Целью Бирюкова и его спутника являлось приземистое одноэтажное здание, из окон которого сквозь узкие щели пробивался свет.

Бирюков только оглянулся на Витю, и тот сразу понял, что в данный момент его просят выполнять функции прикрытия и наблюдения, пока партнер будет заглядывать во все окна поочередно — ведь только он мог распознать объект поиска.

На окнах были установлены решетки. Снаружи это в глаза не бросалось наверняка даже днем, потому что основательные, массивные рамы с толстыми оконными переплетами и двойными стеклами сами по себе вызывали в воображении образ темницы. Но внутри, почти полностью повторяя рисунок рам и в то же время соответствуя требованиям современного дизайна, вились довольно толстые стальные прутья.

В первом окне Бирюкову удалось разглядеть в щель между шторами из плотного темно-зеленого материала стол с пробирками, помешенными в штатив, раковину в углу, кресло — никелированные гнутые трубки, стеганые сиденье и спинка. Будь это больница победнее, вместо модерного кресла стоял бы обычный жесткий стул.

В следующем окне уже можно было увидеть людей — мужчину в байковой пижаме, сидевшего на кровати, и мужчину в халате, стоявшего перед ним. Они разговаривали, но Бирюков при всем желании не смог бы узнать, о чем — ни малейшего звука не пропускали рамы и стекла окон.

Третье окно предоставило Бирюкову возможность полюбоваться женщиной, уже заканчивающей одеваться. Судя по немного запотевшему стеклу, это был тамбур душевой. Любоваться женщиной Бирюков не стал, потому что с первого взгляда определил — не она.