Владимир Моргунов - Серый кардинал

Из автомата у Курского вокзала Клюев позвонил своему знакомому Беклемишеву, благо тот еще не выбрался из дома.

— Старик, приветствую тебя, желаю видеть сию же минуту, — сказал Клюев.

— У меня те же мысли и пожелания, — пробасила трубка. — Где ты?

— На площади перед Курским вокзалом. Со мной еще двое ребят.

— Значит, так, — уверенно произнес Беклемишев, и

Клюев подумал, что его московскому другу по-прежнему чужды сомнения и колебания. — Влезайте в метро, дуйте до «Бауманской». Надеюсь, тебе не надо объяснять, что ехать следует по радиальной, провинциал несчастный. На «Бауманской» выйдете через центральный вход, не через боковой, будете меня ждать напротив входа.

Они проехали всего один перегон, хотя и достаточно длинный, поднялись наверх. Ждать Беклемишева пришлось совсем недолго. Из резко затормозившего «джипа-чероки» их окликнул густой бас:

— Евгений и компания! Живо на борт!

Бас принадлежал мужчине лет тридцати пяти с густой серебристой недельной бородой. Мужчина был широкоплеч, могуч, ручища его, протянутая Бирюкову для рукопожатия, была огромна, хотя и вяловата на вид. Но только на вид — ладонь Бирюкова словно в тиски попала. Беклемишев искоса зыркнул на Бирюкова, словно наблюдая произведенный эффект.

— Елкин пень! — покачал головой Клюев. — Ты, Кирюха, с этой растительностью на Паваротти смахиваешь, или, пуще того, на Джанфранко Ферре.

— А это что еще за чайник — Джин?..

— … Франко Ферре? Известный модельер, — пожал плечами Клюев.

— Вот я и спрашиваю: что за чайник, модельер этот? — Беклемишев втащил любовавшегося им Клюева в машину. — Вид у тебя бледноватый, бандит. Плохой коньяк, кофе, шлюхи, глисты?

— Все в комплексе, — мрачно ответил Клюев.

— То-то я и гляжу. Ну, садитесь, разбойники! Особое приглашение, что ли, требуется, — прикрикнул Беклемишев на Бирюкова и Ненашева, которые замешкались при посадке.

«Джип» зарычал и понесся вниз по улице в направлении Дворцового моста.

— Эй, полегче, — предостерег приятеля Клюев. — Еще менты остановят.

— Меня?! — взревел Беклемишев? — Ну ты, бандит, даешь! Пива не хочешь? — он кивнул головой в сторону парка, и Бирюкову вспомнилось, что когда-то, очень давно, этот парк называли Булонским лесом.

— Ладно, продолжал рокотать Беклемишев, — ты, Женька, объяснил приятелям своим, друзьям-разбойникам, куда я вас везу? Я вас в Лефортово везу, — он на мгновенье обернулся назад. — Добро пожаловать в лучший следствешшй изолятор.

— Типун тебе на язык, старый раззвездяй, — устало пронес Клюев. — Ты лучше скажи, во-первых, что это у вас за буза на праздники была — с убийством и членовредительствами? А во-вторых, откуда у тебя такой кабриолет? Угнал или добыл дешевым вымогательством?

— Отвечаю на второй вопрос: автомобиль добыт тяжким и упорным трудом. На первый вопрос ответить затрудняюсь, потому что мне подобные вещи и на фиг не нужны, я политикой сроду не интересовался. Кстати о политике — ты Тенгиза давно встречал?

— Вот это уж точно — кстати, — покачал головой Клюев.

— Какое же отношение Тенгиз к политике имеет?

— Ну, разное, — хохотнул Беклемишев. — У них же тоже воюют.

— Значит, ты в курсе его дел?

— Я? Откуда?

— Неужели тебе Тенгиз не звонит?

— Звонит, почему не звонит. Но я мало что про его дела понимаю. Он, наверное, по долгу нынешней службы обязан хранить государственную тайну, — теперь Беклемишев выглядел неожиданно серьезным, словно актер, который по ходу спектакля вдруг сменил амплуа. — Так вот, насчет кабриолета: деньги на него мне дали добрые и богатые люди, я теперь работаю на мощную финансовую группу.

Беклемишев лихо бросил «джип» в узкий проход между старинными домами Немецкой слободы, въехал в тихий, заросший высокими липами дворик.

— Вот моя деревня, вот мой дом родной, — объявил он. — Кам офф, ребятки! Вываливайтесь!

Подождав, пока все покинут автомобиль, Беклемишев с треском захлопнул дверцу. Только теперь Бирюков с Ненашевым смогли полностью оценить его габариты. Рост никак не меньше метра девяносто, вес килограмм сто десять — при практически полном отсутствии живота. Если он не добился в молодости хотя бы уровня кандидата в мастера в метании диска или вольной борьбе, значит, он и в самом деле раззвездяй, как охарактеризовал его — хотя и в шутку — Клюев.

Жил Беклемишев в квартире на третьем этаже. Входная дверь у него открывалась хитрейшим образом, с помощью магнитного ключа. Обстановка в единственной огромной — квадратов двадцать пять, как минимум — комнате указывала на то, что женщина здесь отсутствует, либо присутствует в течение короткого промежутка времени, не позволяющего заняться переустройством или наведением элементарного порядка.