Михаил Нестеров - Оперативное вторжение

Террорист ответил вопросом:

— Что обычно говорят в таких случаях? Диктор вокзала, ну?

— Официально?

— Да. Официально. Слово в слово.

— Уважаемые пассажиры, — диспетчер сделала короткую паузу, — приносим извинения за причиненные неудобства.

— Именно. — Кемаль взвел курок пистолета и выстрелил женщине в голову. Развернувшись, кивнул Исигову, дежурившему у входа: — Пошли, Гелани. Здесь нам больше делать нечего.

Второе место второй скамьи третьего ряда. Женщина без головного убора, обретшая имя. Ева Акуева. Сидит все также прямо и смотрит перед собой. Спокойна. Ее неподвижность может вызвать у пассажиров подозрение. Пальцы в перстнях продолжают выбивать какой-то ритм. Правая рука в кармане.

Снайпер, держащий Акуеву на прицеле, уже определился, в какое место произведет выстрел: в правое предплечье, чтобы террористка даже случайно не нажала на кнопку пульта. Следующий выстрел — на поражение. За ту секунду, что будут разделять два выстрела, никто из пассажиров не вскочит со своего места и не заслонит цели.

Запрос штаба:

— Снайперским группам подтвердить готовность.

— Первая пара готова.

— Вторая готова.

Третья... Четвертая.

Второй снайпер второй пары держал на прицеле Марему Гериханову.

Согласие на теракт дала под давлением со стороны родственников мужа и во искупление «смертного греха».

В кабинете, который Марема делила с худруком школы народного танца, она в ящике стола оставила длинное письмо. Кончалось оно так:

"...Так и так канешь в небытие, где не будет никаких воспоминаний — ни плохих, ни хороших. Тогда к чему жить? Лучше умереть сейчас, точнее раньше — не знаю, правильно ли будет прихватить с собой еще нескольких человек. Но им хуже не будет. Будет плохо их родным и близким — которые еще поживут какое-то время, мучаясь. Я не хочу этого, этого хотят другие.

Вот и вся психология, я думаю. Вот и весь ответ. Ах, если бы после смерти осталась пусть не душа, а память...

У меня была подруга, она тоже стала смертницей. Нам показывали видеозапись теракта. Страшно видеть, как жизнь нескольких людей только что закончилась. Оборвалась внезапно, в движении, в пути. Жизненное движение слишком сложно, я думаю, оно так сильно овладевает нами, что радеть о результате просто некогда.

И все же я, Марема Гериханова, ухожу в вечность с надеждой: меня не пугает прощанье с этим миром, но радует встреча с другим, неизведанным, где меня ждут те, кому я была дорога здесь".

* * *

Второй снайпер второй пары.

Ева Акуева уже несколько раз подносила к лицу зеркальце, смотрит на подругу. Она в тройке старшая. Что она пытается разглядеть на таком расстоянии? Просто убеждается, что товарка на месте? Не уверена в ней или в себе? Скорее — первое: она не уверена в Мареме Герихановой. Значит, сама приведет взрывное устройство в действие, не задумываясь.

Нельзя услышать, какую команду отдаст Кемаль, прежде чем спустится на «минус первый этаж». Может быть, это будет последняя команда. А Кемаль точно пойдет вниз. Согласно последней информации, поступившей из штаба, он уже понял, что штурм неизбежен. И чем быстрее он уйдет, тем больше у него шансов остаться в живых. Только Кемаль не знает основного: что его главный козырь — смертницы — вычислен. Его последний ход легко читался. Он отдает приказ боевикам уходить — громко, чтобы слышали в том числе и заложники, и смертницы, а это для последних — приказ. «Уходим! Никому не двигаться в течение двух минут». Означает ли это, что взрывные устройства будут приведены именно через две минуты, когда последний боевик скроется в шахте, где даже ядерный взрыв не принесет им ни малейшего вреда? К этому времени штурмовые группы войдут через два входа. Или будут на подступах к зданию. Или вообще не тронутся с места. Без разницы.

«Уходим! Никому не двигаться в течение двух минут».

Никто не двинется. Для многих заложников это будет означать радость, она захлестнет остальных недоверчивых или перекроет их настроения и порывы.

Без разницы.

Все ли смертницы приведут в действие взрывные устройства? Единый ли у них настрой? Будут действовать по команде? Они сидят тройками, так, что последняя видит остальных. Знак подаст та, которую видят все, то есть та, которая ближе всех к лифту. В первом зале ожидания это Ева Акуева.

Может быть. Но вся эта система очень сложна, запутанна, громоздка. А ведь акция тщательно спланирована.