Это был смертельный удар, пришедшийся в переднюю поверхность шеи: десантник продавил нож едва ли не на всю глубину лезвия, до гарды-кольца. Чеченец дернулся, когда Утенок, ничего не зная о смертельном ранении противника, возвращал нож, и лезвие пропороло все, что только было возможно: артерию, горловые связки, распахало надвое адамово яблоко. И вот в это кровавое месиво десантник снова погрузил лезвие. Фактически без замаха, не почувствовав сопротивления, словно промазал или угодил в раскрытый слюнявый рот противника. А левую руку вдруг потянуло вниз. Обмякший «дух» повис на руке спецназовца, а последнему думалось, что тот уходит от очередного удара. И Утенок, используя его массу и давление, повалился вслед за ним.
Пошло натуральное айкидо. В голове шумело, глаза почти ничего не различали. Чудилось какое-то мельтешение, словно кто-то размахивал руками, слышался хриплый голос: «Утенок... помоги!»
Если Утенок вывалился с полки сам, то Чилу выбросил его противник. Магомед был намного сильнее морпеха и прием провел, на загляденье, красиво и мощно. И тут же второй — «перекат». Для того чтобы сломать Чиле шею, Магомеду не хватило мгновения. Утенок ударил его ножом в то место, куда мог достать: находясь у боевика за спиной, «крылатый пехотинец» всадил ему лезвие в печень.
За несколько коротких мгновений это был второй смертельный удар. Утенок, дважды сотворивший чудо и не знавший об этом, повалился на Магомеда и уже ослабевшими пальцами пытался провернуть нож в ране. А к горлу подкатывал комок. Виталий напрасно делал судорожные глотательные движения: рвота, подкатившая к горлу, обжигающей желчью выплеснулась наружу...
— Товарищ полковник...
Артемов повернул голову. Он сидел на полке, вытянув ноги к окну. Неудобная поза — ныла спина, болело в правом боку. А там печень, заметил, вздохнув, Михаил Васильевич, орган, прости господи, на который он еще ни разу («тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить») не жаловался. За исключением разве что тех случаев, когда ему приходилось безвылазно проводить за рулем своего «жигуленка» несколько часов кряду.
Полковник поменял положение, спустив ноги, и прикурил сигарету.
— Что у тебя, Андрей? — Отчего-то подмывало спросить в духе Броневого — Мюллера: «Мы взяли Москву? Кальтенбруннер женился на еврейке?» Потом в духе злобного российского пессимиста: «Наши спецназовцы освободили заложников? Ильин обручился с шахидкой?»
Полная, полнейшая чушь...
Бездействие изматывало. Ожидание убивало. И ждать хотелось в полном молчании, в глубокой пустоте и абсолютной — до звона в ушах — тишине.
— Проходи, Андрей, — разрешил Артемов хозяину этого купе. Не глядя на Родкевича, равнодушно заметил: «Выжил мужика. Ну и черт с ним». — Слушаю.
— Осужденных я поместил в одну камеру. Оттуда наблюдение лучше и...
«Ну и что? — вопросительно приподнял брови полковник, даже не дослушав Родкевича. — Ты командир, я тут просто курю». Однако понял старшего лейтенанта. Тот, оставшись без связи со своим начальством, элементарно не мог освоиться с таким положением вещей. Раньше тут был порядок, сейчас — настоящий бардак. Тряхнуло так, что не разберешь, что и куда завалилось.
Вряд ли старлей в таком состоянии думал об ответственности, о своей голове, на которой вскоре может оказаться какая-нибудь безразмерная и безобразная шапка без кокарды. И, слоняясь по проходу, вряд ли подыскивал себе местечко за зарешеченной дверью, где впоследствии может оставить запись: «Тут ехал этапом старший лейтенант Родкевич, который доверился одному мудаку из военной разведки». Фамилия, разумеется, опущена — государственная тайна. Рассекречивание имен таких идиотов произойдет лет через сто, когда вымрет четвертое поколение Артемовых.
Когда Родкевич задал следующий вопрос, Михаил Васильевич протянул:
— А-а... Так вот ты о чем...
Оказалось, Родкевич интересовался, ни много ни мало, почему в группу Ильина не был включен командир — сержант Данилов...
* * *
Командир боевой машины десанта — командир парашютно-десантного отделения ВДВ — Юрий Михайлович Данилов (позывной «Мастер»), 1980 года рождения.
Военно-учетная специальность — специальности боевых машин воздушно-десантных войск.
Штатная воинская должность — командир боевой машины — командир парашютно-десантного отделения.
Штатное воинское звание — сержант.
Деятельность командира боевой машины десанта... осуществляется в ходе непосредственного выполнения повседневных и боевых задач в составе парашютно-десантного взвода и заключается в руководстве действиями личного состава отделения и в поддержании устойчивой связи с командиром в бою.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу