Михаил Нестеров - Оперативное вторжение

— Думай, как убрать эти вагоны. А пока выгоняй всех железнодорожников из почтовых и багажных зданий, отменяй все работы на них — скажешь, что, возможно, здания заминированы. Никаких хождений по крайним путям. Любого, кто окажется там, уберут снайперы. — Кемаль пододвинул к коменданту короткую стойку с микрофоном. — Все запомнил?.. Кажется, я спросил тебя!

— Да, я все понял.

— Тогда вперед.

Сцепщик, соскочивший с подножки подъехавшего локомотива, был одет в теплую куртку и стандартную яркую накидку-безрукавку. Даже в бронежилете он бы не почувствовал хоть какого-то облегчения. Он работал буквально под прицелом. Не видел стрелка, но ощущал на себе его пронзительный взгляд. Железнодорожник был взволнован, но все его движения тем не менее оказывались быстрыми и точными. Он подал знак машинисту и занял место на подножке локомотива, держась за длинный металлический поручень.

Из окон спецвагона смотрело несколько пар глаз. И конвойные, и осужденные прощались с Саней Лучкиным, оставшимся на железнодорожных путях.

Между первым путем первой платформы и рельсами, которые вели в тупик.

Тупик...

Михаил Артемов еще раз повторил это безысходное слово: тупик.

Лейтенант Родкевич нашел защиту от собственных тревог и подавленного состояния в том, что говорил, конкретно ни к кому не обращаясь, сколько лет было Лучкину, где родился, кто его родители, как он служил.

— А ну-ка бросай! — прикрикнул на него полковник. — Хватит распускать сопли! Возьми себя в руки в конце концов!

Подействовало.

Если бы он не остановил офицера, тот, возможно, донылся бы до того, что прямо за своим раскладным столиком написал рапорт с просьбой направить его в Чечню.

Артемов поднял газету, которая провалилась между полкой и стеной вагона, расправил ее, взгляд уперся в статью.

"Вообще с начала войны в Ираке и по сей день российским контрразведчикам приходится нелегко. Объявлена частичная мобилизация личного состава оперативных подразделений ФСБ, курирующих дипломатические и другие представительства воюющих стран в России. Только недавно отменили запрет на отпуска и введение круглосуточного дежурства. На эти подразделения легли задачи по обеспечению физической защиты сотрудников этих представительств от террористов и агрессивных проявлений со стороны экстремистски настроенных сторонников той или иной страны, участвующей в противоборстве. Плюс принятие мер, не допускающих беспорядков, которые могут быть инспирированы в ходе анти— и послевоенных манифестаций — в частности, религиозными фанатиками.

Одновременно контрразведчикам нужно гарантировать безопасность наиболее важных объектов в России (включая предприятия нефтяной и газовой промышленности, АЭС и т.д.), предупредить возможное нападение диверсантов. Усилен контроль за теневыми каналами поставок оружия" [11].

Статья в кон. Смысл ее простой и безрадостный: много сил было как бы растрачено, они рассеивались в разных направлениях. На каком-то этапе террористы переиграли спецслужбы России. Складывая газету, полковник Артемов подумал, что сейчас все статьи в кон. Какое чтиво ни открой, весь материал в тему. Сам себе он представлялся не просто пессимистом, а председателем на съезде пессимистов, где самолично вынес на голосование единственный вопрос: больше съездов пессимистов не проводить. Принято единогласно.

12.35

"...Жалкие выродки, называемые русскими, или россиянами, как вы сами себя величаете. Мы — правоверные мусульмане — называем вас русскими свиньями. Нас абсолютное большинство на Земле, и нет той силы, которая могла бы нам противостоять, поэтому мы не боимся ничего и никого.

Вы — русское отребье, жалкие пьяницы, среди вас уже не осталось мужчин, вы сами себя сожрали, слава Аллаху!

Скоро, русское дерьмо, мы выворотим вам кишки, мы будем е...ь ваших детей. Мы будем вспарывать животы вашим сукам, мы это уже делаем, но что будет еще! Вам мы отведем, русская погань, место на Новой Земле, там мы устроим заказник. Будем приезжать охотиться на вас и белых медведей.

Всему русскому дерьму мы..."

Руководитель штаба по проведению спецоперации генерал-полковник Роман Кудряшов попросил остановить воспроизведение. Обращение главаря террористов не произвело на генерала того впечатления, на которое, наверное, рассчитывал Али Кемаль, по нескольким причинам. Одна из них: это «обращение» фактически копировало послание правоверных мусульман Чечено-Ингушетии казакам через газету «Казацкие ведомости» [12]. В общем, ничего оригинального. Все тот же наглый, вызывающий тон, грубые фразы в оскорбительной форме, угрозы и «прочее дерьмо», добавил от себя генерал. С одной стороны, бандиты откатились назад (хотя, по мнению Кудряшова, дальше катиться некуда; неужели, ломал он голову, им хочется жить в своем каменно-горном веке, диком, необузданном и жестоком?), с другой — явно сделали прорыв вперед. То касалось «воззвания» всему российскому народу, тогда как тринадцать с небольшим лет назад «предупреждение» направлялось лишь казакам. Насколько помнил генерал, в том письме речь шла о страницах, «от которых ничего не осталось» («мы пока только сохраняем их названия, но скоро, русское дерьмо, тем останкам, кого вы на нашей святой земле называете казаками, мы выворотим кишки...»). И дальше в таком же духе.