Михаил Нестеров - Последний контракт

Может быть, ему уже сейчас докладывают: свет в квартире горит по-прежнему, никто из квартиры не выходил. И Матиас недоуменно шевелит бровями. И отдает очередное распоряжение: «Ждите, ждите его, он сейчас выйдет, не дурак же он на самом деле!»

Пять, десять минут. Тишина. Боевики замечают тень, отброшенную на занавеску. Невероятно: он ждет. Ждет, когда к нему вломится смерть. Или он ничего не знает о смерти священника и принял слова Матиаса за чистую монету? Или надеется на крепость стен своего временного жилища?

Как хочешь, так и думай, начал нервничать Баланчин. Он убрал свой телефон в карман куртки. Выходить на связь с боссом не стоит. Распоряжение остается в силе, что бы ни планировал Марковцев.

— Может, он не один? — предположил Удалов.

Виталий пожал плечами: «Какая разница».

Он подошел к машине Семенова и стукнул в окно.

— Витя, мы пошли. Дождетесь нас, и вы свободны.

Для Семенова работа почти закончена. Он в последний раз бросил взгляд на окна квартиры объекта, неопределенно качнул головой и закурил сигарету. Через пять-десять минут он объедет дом, мигнет дальним светом, давая знак товарищам во второй машине: «Поехали».

Квартира Марковцева была на втором этаже. Когда боевики подошли к двери и Баланчин, изготовив оружие, позвонил, сверху раздались чьи-то неторопливые шаги. Виталий выругался. Сунул руку с пистолетом в широкий карман куртки и шикнул на товарища:

— Убери свою «дуру»!

Удалов убрал — буквально за пазуху. «Магнум» годился в двух случаях: прострелить навылет пару человек и ранить третьего и натурально для устрашения. Впрочем, существовал еще один вариант: предупредительный выстрел. В Питере его бы приняли за пушечный и стали сверять часы.

Накладка, сморщился Баланчин. Его лицо исказилось, когда случилась вторая:

— Открыто, — раздалось из квартиры.

Черт, надо заходить: какой-то человек уже ступил на марш третьего этажа.

Баланчин снова обнажил «Макаров». Резко толкнул дверь и на секунду спрятался за косяком. Выглянул в прихожую. Свет горел в зале и на кухне, и в прихожей было достаточно светло. Виталий вошел в квартиру первым, за ним скользнул Удалов, держа «магнум» двумя руками. Сейчас «орел пустыни» мог оказаться как нельзя кстати. Нереально огромный, он вызывал в груди трепет. Имея в руках такое оружие, команду «на пол!» можно отдавать шепотом.

Удалов закрыл ногой дверь в тот момент, когда кто-то из жильцов поравнялся с квартирой Марковцева. Он неслышно прошел широкую площадку, а напряженному Баланчину показалось, он затаился за дверью и Марковцев все же имел подстраховку. «Семенов, зараза, убью!» — выругался Виталий. Но вот шествие незнакомца продолжилось, и Виталия чуть отпустило. Даже на миг показалось, что дело сделано, пора поворачивать лыжи.

Он снова подал знак товарищу: «Давай, вперед!» Типа устрашай. Непредвиденная накладка плюс квалификация человека, по чью душу они пришли, только сейчас дали о себе знать. Голосом: «Открыто».

Небольшая прихожая походила на материализованное определение свободы: заканчивалась там, где начинался коридор, ведущий на кухню и в зал. Там заканчивалась и жизнь Романа Удалова. Но он пока не видел «вальтера», направленного на него. Может, кожей ощущал ствол в руках товарища, работающего на подстраховке. Роман — номер второй по жизни и в паре с Баланчиным, что устраивало его во время реальных заданий — пусть у тебя не желтая майка лидера, но всю ответственность и риск делили пополам. И только после шли мысленные разборки, жгла изжога неудовлетворения, рождалось жесткое, но незаконченное условие: «В следующий раз...» И никогда не возникало законного продолжения: «Следующего раза не будет».

В прихожей висела куртка, стояли ботинки. Открытые дверцы антресоли украшены вырезками из старых журналов. Особо выделялось фото Марины Нееловой. Актриса смотрела на одну стену, а взгляд Марковцева был прикован к затылку Романа Удалова. Едва Роман пересек невидимую границу между жизнью и смертью, а голова его товарища попала в поле зрения Сергея, сверху прозвучал выстрел.

Ноги Романа еще не успели подогнуться, а глушитель «вальтера» уперся в затылок Баланчину. — Брось пистолет! — негромко приказал Марк.

Он скользнул с антресолей, ударяя Виталия рукояткой «вальтера». Удар несильный, но в следующий миг Сергей оказался верхом на противнике, свалив его на пол.

Не так он представлял эту ночь, хотя в одном был прав: глаз ему не сомкнуть. Еще до звонка Матиаса он пил, не закусывая, и курил. Ходил по комнате, часто бросая взгляд на «вальтер» с глушителем. Он положил пятнадцатизарядный пистолет на середину стола; со стороны казалось, он давал понять, что надежда только на оружие. Да, но только в конкретной ситуации, начало которой лежало за порогом этой квартиры, за звонком в дверь или срочным вызовом по телефону. Вот тогда он дорого продаст себя.