Михаил Нестеров - Последний контракт

В этот вечер Миранда Матиас оттягивалась с друзьями в биллиардной на Петровке, что недалеко от гостиницы «Marriott Royal». Сергей Марковцев подъехал на частнике и сразу же отметил «БМВ» Миранды с водителем за рулем. Рядом были запаркованы похожие машины, включая чей-то раритетный «Бьюик», похожий на старый «Шевроле».

У входа в бильярдную стояли двое вышибал в черных строгих костюмах и плащах типа «макинтош» нараспашку. Оба походили на атлантов, готовых сбросить с себя мрамор и заговорить.

Марк шагнул к двери, и оба «атланта» ожили. Нет, они не преградили дорогу и не дежурили тут, а просто вышли покурить. Им по штату было не положено дымить в напрочь прокуренном заведении.

— Там играют на деньги, — на всякий случай пояснил один, оглядывая скромную одежду посетителя — куртку, купленную, судя по всему, на барахолке, под ней какой-то блеклый пуловер; его прическу, словно маскирующую уши, бородку-эспаньолку.

Сергей сдал куртку в гардероб и получил номерок, расставшись с первыми деньгами: гардеробщик лет двадцати, одетый в золотистый жакет, заработал на нем полста рублей, и было видно, что для него это мелочь. Причесавшись перед зеркалом и поправив пуловер, Марковцев шагнул в первый зал.

Тут было шумно и прокурено. Если склониться над бильярдным сукном, можно задохнуться от запаха заношенных домашних тапочек. Марковцев насчитал шесть бильярдных столов и в два раза больше ресторанных, стоящих вдоль двух стен. «Всерьез» тут на бильярде не играли, мало кто умел вообще правильно держать кий. И сам Сергей не блистал в этой области. Если не брать в расчет сам кий, которым можно запросто разбить чью-нибудь голову. Или переломать ноги. Слова Матиаса насчет ног все еще стояли в ушах Сергея.

Миранды в этом зале не оказалось, и Марковцев прошел в другой. Та же самая картина, только более шумно. Музыка грохотала как на дискотеке. Марковцев скривился: «Эминем... Никуда от него не скроешься». Белый рэппер брехал на завсегдатаев бильярдной песней из «Очень страшного кино».

В этом зале Марковцев впервые заострил свое внимание на лицах посетителей, в первую очередь потому, что узнал в хрупкой девушке, одетой в невесомую и почти прозрачную блузку, Миранду. Странно было видеть блестящие, оживленные глаза при вялых жестах, ленивых позах молодых людей. Этот блеск был фальшивым, точнее, искусственным, но вот именно жесты выдавали их истинное состояние: тяжелая, неподъемная голова при искрометных мыслях. Трудно представить себе такое состояние.

Миранда показалась Сергею более живой, что ли. Она сидела боком к столику, закинув ногу за ногу, и покручивала коньячный бокал. Может быть, подумал Марк, она оживилась, когда пересеклись два взгляда — ее и не совсем обычного посетителя, который словно что-то выискивал здесь, а может, даже пришел за ней. Вот он надолго приковал к ней свой взгляд, потом медленно прошелся по гламурной публике. Он словно спрашивал: «Что ты здесь делаешь?» Нет, по-другому: "Зачем ты пришла сюда? Слушать музыку? Но ты ее не слышишь. Веселиться? Но тебе скучно. Играть? Но ты не умеешь и не хочешь. Я знаю, чего ради ты здесь: ты просто проводишь время. Ты его хочешь надуть, одурачить". Вряд ли даже часть этого дошла до Миранды. Если Марковцев и заинтересовал ее, то лишь на короткие мгновения. Вот она взяла из пепельницы дымящуюся сигарету, но не затянулась, просто держала ее в руках и смотрела на тонкую струйку дыма, курящуюся над столом, уходящую и теряющуюся в сизом пласте дымной же завесы.

Свободных столиков не было, и Сергей подсел к двум парням и одной девушке, бросив утвердительное: «Не против?»; подозвал официанта.

Тот согнулся чуть ли не пополам, и Марковцеву пришлось сделать заказ в самое ухо подавальщику:

— Водки.

Снова посмотрел на Миранду. Будто только сейчас заметил, что под легкой блузкой пламенеет красный бюстгальтер, кружевной и эфемерный, в любой миг, при малейшем движении готовый открыть то, что почти не скрывал. Марковцев усмехнулся, посылая мысленное пожелание девушке: «Миранда, поправь чулок».

Эминем наконец-то заглох. Его сменил приличный рок-н-ролл из той же молодежной серии: «Too cool for school» — «Слишком крут для школы». И Сергей неожиданно сказал себе: «Что ты здесь делаешь?» Он пришел сюда ломать ноги и мог сказать: «Ну так ломай!» Другое дело, что он собирался вмешаться а чью-то жизнь, пусть даже присыпанную кокаином, разбавленную коньяком, скрытую за дымовой завесой. Кто и для кого слишком крут?