Михаил Нестеров - Последний контракт

«Так его, суку», — слабо подзадорил своего боевика-ветерана Алексей. Ему на миг показалось, что Герман очухается и вопьется в горло противника, а Марковцев сомкнет свои здоровенные зубы на его мощной шее.

Адамский, с трудом поднимаясь на ноги, подхватил с пола упавший нож. «Зря... — мало что соображая, констатировал банкир. — Марковцеву это может не понравиться».

Герман нанес удар сверху. Сергей выбил нож круговым движением руки и ответил мощным толчком в грудь.

Банкиру казалось, эта бойня не кончится никогда. Он повел больной шеей в тот момент, когда Марковцев, стоя позади Адамского, свернул тому голову...

Сегодняшнюю ночь Миранда провела у приятеля на Трубецкой. Они вернулись из ресторана в третьем часу ночи, выпили еще немного и занялись любовью. Девушка не хотела секса. Она устала, голова шумела от выпивки, но бодрил и не давал свалиться с ног кокаин.

Приятель — сын Бориса Восканяна по имени Гвидон, эта жирная, как и его отец, сволочь, даже не встал проводить Миранду. Ей пришлось звонить водителю и вызывать его на Трубецкую.

В машине она задремала. Очнулась, когда колеса «БМВ» прошуршали по гальке, устлавшей часть двора. Прежде чем выйти из машины, девушка закурила. Ее воротило от табачного дыма, который живо напомнил ей, сколько она выпила и сколько вынюхала. Раньше просто баловалась, но после убийства Рукавишникова и напутственных слов Сергея Марковцева едва ли не ушла в запой. Наверное, потому, что не хотела никого ни оправдывать, ни защищать. Скрылась за дурманом и видела лишь бессвязные обрывки существования, мельтешение бытия. Избегала серьезного разговора с отцом. Который, впрочем, последнее время не баловал ее своим вниманием. Завалил секретаршу с гордым именем Александра. И где — в святая святых, в доме, пользуясь отсутствием своей половины. Вот это он отправил ее на лечебные грязи!

И все же Миранда опасалась очередного разговора по душам. Была согласна на него лишь под общим наркозом. Уже надоело что-то сочинять, врать, и надо ли?

— Поедешь куда-нибудь? — спросил водитель.

Девушка энергично замотала головой. Зябко поежилась, взявшись за ручку дверцы. Папаша дома. С ним Герман Адамский. Вон его джип стоит, подогнал чуть ли не вплотную.

Она вышла из машины и, пошатываясь, поплелась к дому. Открыла дверь. Остановилась.

Голоса. Доносятся из гостиной. Отчетливо слышно отца. Его собеседник наверняка Адамский. Спорят.

Миранда хотела подняться к себе в комнату, но остановилась в шаге от лестницы. Ее привлекли странные слова отца:

— Я не давал им команды убивать его. Они не должны были ни стараться, ни перестараться, просто спросить. Да, я понимаю, что ты об этом не спрашиваешь, но я обязан еще раз напомнить тебе...

Девушка подошла к гостиной и стала в проходе. Она не видела отца — Алексей Михайлович сидел справа от двери и продолжал говорить, не замечая Миранды.

— У меня был разговор с Груздевым. Я не мог ему ответить, нужен ли ты мне. Ты прав, нашим отношениям пошел девятый год, они не могут быть простыми. Потому что все наши дела были сложными. Ответь мне, Сергей: ты понимаешь себя? За что ты хочешь убить меня? За то, что все это время ты лгал мне? Кто к кому приперся со своей легендой, я к тебе или ты ко мне? Как я должен был ответить на твое перерождение, ну?.. Сегодня я просматривал прессу, везде черным по белому: все свидетели мертвы, никого невозможно опознать. Но я остался спокойным не по этой причине. Я бы почувствовал окончательный разрыв между нами.

Сергей смотрел на Миранду...

А банкиру казалось, его собеседник отвел взгляд. Что его слова действуют на него... нет, не магически. В них была правда и ничего, кроме правды.

— Да, я испугался, — продолжал он. — Снова испугался. Я подставил тебя, бросил, но ты тоже не ангел. О господи, я повторяюсь...

Сергей не выдержал взгляда Миранды. Опустив голову, он покачал головой. Она снова показалась Сергею умной девочкой. Она не ворвалась, не закрыла отца грудью. Разобралась, кто и как сможет помочь ему? Это молчаливый вопрос или такой же безмолвный ответ? Марковцеву не верилось, что одним-единственным жестом, блеском своих глаз она решила судьбу отца. Он был готов поклясться, что за глянцем в глазах девушки прячутся совсем другие чувства. И если бы он поправился и назвал этот блеск наркотической слизью, словно стекающей с одурманенных мозгов, — он бы расставил все по местам... и содрогнулся.

— Кто тебе сказал, что я хочу убить тебя? — спросил Марковцев, не глядя на банкира.