Михаил Нестеров - Игра по своим правилам

Нет доказательств, рассуждал он («а нужны ли они?»), лишь что-то вроде направлений и всплывающих подсказок крутилось в голове пилота. Спецрейс, спецзадание, группа спецназа на борту. Все это пересекалось маршрутными линиями, скрещивалось над местом выброски диверсантов: плато в нескольких десятках километров от Медельина.

Лихачев отдал инструкции экипажу и покинул борт через носовой трап.

Энрике попал в засаду неожиданно. По пути в контору он не заметил ничего подозрительного. Даже мысли его успокоились, а рядом с сердцем нашла себе место надежда. Она навсегда пропала, едва Энрике взглянул в перепуганные насмерть глаза Карлоса.

Поначалу он не понял, почему спецназовцы не стреножили его у дверей офиса. Откровение явилось позже. Оно вылетело из громкоговорителя полицейской машины и влетело через приоткрытые окна офиса. Они рассчитывали взять не только Энрике, предупреждая его во множественном числе: «Вы окружены! Сопротивление бесполезно!» Вряд ли они поторопились. Они отсекли путь отхода диверсионной группе и надеялись на сумятицу в ее рядах. Но главной мишенью был он, Энрике Гарсиа Суарес.

Он понимал, что его живым брать не будут. У полиции появился шанс одним ударом покончить с кланом Эспарзы. Их устраивал конфликт внутри семьи, когда правая рука ударила себя в сердце. И чтобы не выносить широкой общественности истинные мотивы краха наркоимперии, власти придумают свою версию, ту, что выгодна им. Ту, что позволит им безболезненно конфисковать владения Рафаэля и арестовать все его зарубежные счета. Все ветви были срублены диверсионной группой, последний сучок достался полиции.

«Сука! — ругался Энрике. — Как же ты меня подставил, Джеб!»

Он отыскал глазами Карлоса, забившегося в угол офиса. Карлос прислонился спиной к сейфу, поджав под себя ноги. Была бы возможность, он бы забрался внутрь несгораемого шкафа.

«Тварь! Сдал меня!»

Энрике направил ствол на Карлоса и трижды нажал на спусковой крючок. Пули попали тому в шею и грудь. Он зажал рукой простреленное горло и умудрился при этом взвизгнуть по-поросячьи. Энрике взбесило это опостылевшее хрюканье, которое преследовало его до последней минуты. Он опрокинул стол, за которым скрывался и слушал выкрики спецназовцев, и с близкого расстояния отстрелял по Карлосу. Пули сверху вниз влетали в его голову, а он все дергался. Из страшной раны можно было мозги ложкой вынимать, а он все скулил.

— Энрике, выходи с поднятыми руками! Офис окружен! Мы гарантируем тебе жизнь!

Колумбиец нервно дернул глазом и загнал в рукоятку «хеклера» последнюю обойму.

Рафаэль ушел красиво, но он никого не прихватил с собой. А зря, скрипнул зубами Энрике. Он схватил стул и швырнул его в окно. Раздался звон стекла. Жалюзи раскрыли китовую пасть, дергая усами-пластинами. За этим мельтешением Энрике четко разглядел над полицейской машиной «грудную мишень». Вскинув руку, он дважды выстрелил. Полицейский упал, громко вскрикнув. Он словно отдал команду своим товарищам. В окно офиса влетела одна граната, за ней другая. Они шипели ровно мгновение, затем разорвались, выпуская облако ядовитого газа.

Энрике задержал дыхание. Он пригнулся и выскользнул в приемную. Дверь была распахнута настежь. В коридоре он заметил движение и выстрелил в проем. В ответ наискось брызнули, пересекаясь, две автоматные очереди. Энрике отступил, не имея шансов уйти с линии огня. Полицейские отжали его к окну, где он был как на ладони. Он снова пригнулся и перебежал в дальний угол, на ходу толкнув дверь в кабинет Карлоса. Нервно-паралитический газ проник и в приемную. Глаза Энрике покраснели и сочились слезами. Сейчас они были похожи на водянистые глаза Рафаэля, которые долгие годы разъедал табачный дым.

Энрике затягивал поединок и тем самым помогал группе Блинкова. Ведал ли он об этом, так и останется тайной.

В наступившей вдруг тишине Энрике различил манящий и торжествующий момент. Он был прерван резким вторжением в приемную сразу четырех спецназовцев. Они были в шлемах и противогазах. Энрике выбрал головного спецназовца и опустошил обойму, отстреляв в огромные стекла его маски. Он упивался этим моментом, видя в мельчайших деталях осколки стекол в кровавых глазницах, искривившийся в страшной боли рот полицейского. Это было последнее, что увидел Энрике. В следующий миг его изрешетили сразу из трех стволов.

В пятидесяти метрах впереди промчалась служебная машина со светящимся плафоном на крыше: «Следуй за мной». Она пронеслась с такой скоростью, что за ней не угнался бы и самолет.