Михаил Нестеров - Убить генерала

Девушка выпила и долго смотрела на Виктора, пересев в кресло. Подумала, что, конечно, достала парня. Однако у того проблемы. Единственное лекарство — говорить на его темы. И в этом смысле Мария стала похожа на тот образ, который рисовал перед собой Виктор, дожидаясь хозяйку: образ сердобольной тетушки. В общем, за что боролись, на то и напоролись. Он попал в такое положение, когда добиваться поздно, а домогаться вообще бесполезно. Тетка она и есть тетка.

— Секретные сведения, сказал ты, — приосанилась Мария и покивала: — Мощно. Давай подумаем, кто их мог предоставить Хворостенко, да? Переключайся на другую программу, — девушка пощелкала по кнопкам воображаемого пульта.

— По сути — да, — наконец-то разлепил рот Виктор и начал потихоньку набирать обороты. Он отчаянно завидовал Марии, легкости, с которой она говорила и рассуждала, ее смелому и открытому взгляду. Его голос, в отличие от ее «монотонного завывания», походил на скрип ржавых петель, на грохот тарана в дубовую дверь, на бой африканских тамтамов, на работу кабестана, выбирающего якорную цепь. — Такие сведения мог предоставить лишь человек, который хорошо знаком не только с Дроновым, но и со спецификой работы офицеров ФСО. Мне кажется, осведомитель Хворостенко работает в Кремлевском полку охраны. Еще тогда казалось, что за прокурором кто-то стоит. А сейчас я просто уверен в этом.

— А что Хворостенко ответил на это?

— Сказал, что узнал через очень влиятельное лицо.

— Хворостенко... Знакомая фамилия. Слышала ее несколько раз. Только не помню, от кого. Но она наверняка вымышленная, и не стоит забивать ею голову. Кремлевский полк, ты сказал... — Мария покачала головой. — Не уверена, но может быть, это полковник Корсаков — другой кандидатуры у меня просто нет. Я Корсакова хорошо знаю. Но в лоб у него не спросишь, согласен? Если только намекнуть про Хворостенко и посмотреть на реакцию Корсакова. Я по глазам все прочту.

— Рискованно.

— Да ладно тебе. — Маша поставила бокал на подлокотник кресла и привычным движением поправила волосы, чуть тряхнув головой. — Я про другое хочу спросить. Если бы ты узнал, кто стоит за провокацией?.. Трудный вопрос, я понимаю. Но его надо решить. Я помогу тебе. Встречусь с Корсаковым, поболтаю, в декольте разрешу заглянуть. Вот уж у кого фантазия развита! Даже если я надену шерстяные колготки с ватной подкладкой, он все равно будет видеть ажурные чулки на резинках. И это, между прочим, хорошая черта. До некоторой степени это мужской протест, который выражается в том, что женщина сама по себе драгоценность и требует достойной оправы. Красиво я сказанула? Пока не забыла, надо набубнить этот маленький шедевр на диктофон.

— Я тоже...

Виктор внезапно оробел. Ни с того ни с сего представил себе Олега Лосева, который свободно, не отводя взгляда, отвечает Марии: «Я тоже вижу на тебе ажурные чулки». Но нет, это не его. Однако и повторяться не хотел: «Ты красивая» — уже было сказано. И все же повторился, когда подошел к Маше и перенес ее на руках на кровать. Как некогда перенес ее через лужицу. Перешагнул через свою нерешительность, которую отталкивал неповторимый, а для Виктора — отчего-то неприкосновенный образ девушки.

Он возбудился еще больше, когда вдруг ощутил на языке Марии крохотную сережку. Этот маленький инородный предмет казался ему самым чувствительным органом. Он сжимал упругую грудь девушки через летящий муслин халата, словно боялся обжечься о нежную, дышащую под рукой кожу и затвердевшие соски.

Маша неожиданно легко ускользнула из его объятий, оставляя в его руках невесомый муслин, и свернулась под ним калачиком. Как маленькая змейка, скользнувшая из старой кожи и засиявшая новой, еще не тронутой. Девушка взяла Виктора за бедро и неожиданно сильно притянула к себе. Она вся была перед ним, а между ними плотное, мешающее дышать, наэлектризованное пространство. И эта безраздельность взвинтила Близнеца. Он остановился, едва сдерживаясь, но расслышал горячий шепот девушки:

— Не жди меня...

И он не стал противиться желанию. Чтобы потом до бесконечности долго не выпускать девушку из объятий.

Вадим Соловьев, прослушав запись, поерзал на стуле и едва ли не слово в слово процитировал французскую актрису:

— Мир тесен. Все в конце концов встречаются в постели. — Майор покачал головой. — Да, опыта ей не занимать. Надеюсь, эти минуты были лучшими в жизни нашего беглеца. Показал лучшее время на круге. А ты можешь так?