Михаил Нестеров - Убить генерала

Наверняка Хворостенко смущала некая авантюрность в предложениях генерала, рискованность, привлечение к работе «южан» — организацию по сути слабую, не имеющую политического веса. Если у него и были сомнения, то они развеялись со временем — его обрабатывали не восемь дней, не восемь недель, а восемь месяцев, что говорило о прямом и неотступном курсе президентского охранника. Военный прокурор рассуждал правильно, и Свердлин мог подписаться под каждым его словом: усталость, бесперспективность, тошнотворные морды генералов от политики, по сути грязная и неблагодарная работа. И не за деньги, и не за преданность, а за странное положение монументального стражника, готового ради своего босса на все. На бессонные ночи, бесконечные разъезды, капризы, жалобы, неоправданные претензии. Давно обрыдло быть собственностью и слышать со всех сторон: «Это личный охранник». Как собака. Натуральная бессловесная тварь. Но с существенной поправкой: когда ты на виду, когда на тебя устремлены объективы видеокамер и фотоаппаратов, бездушные зрачки политиков, бизнесменов, технологов и прочих копошащихся под ногами главы государства существ. Но это и выводило из себя. Ты совсем другой, ты не бежишь сломя голову за брошенной палкой и не слышишь вслед «апорт!», но всю дорогу тебя сопровождают прилагательные-субтитры: личный, персональный, собственный. Никто не думает и не хочет забивать себе голову тем, что у тебя есть семья, дети, свои интересы, что пару раз в неделю ты совершаешь утренние пробежки, играешь в теннис, порой отдыхаешь на природе, открываешь бутылку водки под шашлычок.

Надоело быть верным псом, порядочным, умным, сильным, мужественным, простым и мастурбировать в полном одиночестве, косясь на порноснимки своего острого ума и отличной и ясной головы. И самое обидное то, что нельзя сказать: «Хватит! Надоело!» За этим сразу последует падение. И убежать нельзя. Будет втройне обидно, поскольку никто за тобой не погонится.

«Мне кажется, я где-то...» — заикнулся было в машине военный прокурор.

"Только кажется, — оборвал генерал. Оборвал зло. — Вы нигде не могли слышать мой голос".

Нигде.

А поначалу все складывалось так хорошо. «Быть при...» — это честь, почет. Что означало одно и то же. Потом все это превратилось в удел, планиду — эту буквально разговорную форму участи.

Лишних в квартире не было. Тем не менее генерал, привыкший, чтобы его понимали с полуслова, как всегда, воспользовался недосказанной фразой:

— Вы не могли бы?..

Оперативники ФСБ потеснились, скопившись в коридоре, и генерал приступил к осмотру огневой позиции.

Во-первых, он отметил расположение снайперских винтовок — одна лежала на полу, а другая на огневом рубеже-столе. Лежала аккуратно, словно ею не пользовались. Генерал машинально отметил, кто именно стрелял из финского «марка»: человек с позывным «Близнец». Во-вторых, оглянувшись и пряча чуть самодовольную улыбку, отметил затемненный задний план в комнате.

Затем прошелся по «мелочам»: пара стреляных гильз от специального снайперского патрона «Сако», свежие окурки, бутылка из-под минеральной воды, термос из нержавейки...

Письменный стол был выдвинут на середину комнаты. Вообще-то высоковатый рубеж для стрельбы с колена, отметил генерал. И вообще непригоден для стрельбы, сидя на стуле, к примеру.

— Что скажешь? — спросил он у снайпера. — Высоковато, мне кажется.

Спецназовец буквально снял все вопросы, когда сразу же занял позицию: сел на пол и поджал под себя одну ногу.

— Можно? — спросил он, касаясь винтовки.

— Да, — разрешил генерал.

Снайпер взял в руки винтовку, из которой стрелял Близнец, и склонился над ней. И тогда линия огня точно совпала.

— Нога не затекает?

— Нет, товарищ генерал, у нас вообще ничего не затекает.

«Исчерпывающий ответ», — хмыкнул Свердлин.

— Дальше?

— Отличная позиция, — похвалил стрелок. — Удачный выбор. Именно он стал решающим фактором. Плюс надежное оружие и классные патроны. Что еще? Семисантиметровые глушители — выстрел даже в коридоре не услышишь.

Генерал взял бинокль и посмотрел на окно квартиры Надежды Князевой. Узор от выстрела на стекле подсвечивался как изнутри, так и снаружи: в прихожей и на кухне горел свет, а во дворе скопилось множество машин со спецномерами и включенными фарами. Среди них затерялся «Мерседес», закрепленный за советником президента.

Сейчас советник лежал, судя по всему, в прихожей. Свердлин намеренно не стал заходить к Князевой, чтобы не видеть результаты промаха Федеральной службы охраны и последствия точных выстрелов двух снайперов. «Ему следовало прихватить с собой гроб — чтобы было в чем уйти», — припомнил Свердлин высказывание комментатора боксерских поединков Александра Беленького про одного незадачливого боксера.