Михаил Нестеров - Убить генерала

— Понятно...

Проскурин внимательно всмотрелся в младшего товарища:

— Ты чего нахмурился? Все идет по плану, Витька. Если есть сомнения, выкладывай.

— Да нет, все нормально. Я сделаю свою работу даже в том случае, если ты и Хворостенко скажете мне хором: «Бросай!»

— Ну тогда познакомься с рабочим местом. Сейчас я открою окно.

В комнату ворвался шум автомашин с Масловки, долетали отдельные звуки с железной дороги; она проходила вдоль Бутырского вала, минуя Тверскую заставу, и убегала к ипподрому.

Капитан открыл окно, потому что стекло дает некий оптический эффект, отражающийся в прицеле. А поле прицела должно быть чистым со всех сторон, без кольцевых затмений и бликов.

Близнец занял свою излюбленную позу — в три четверти к линии прицеливания, сидя на полу, поджав одну ногу под себя. Нога со временем затекала, но не сильно. Подоконник был чуть ниже уровня линии огня, поэтому обзору ничто не мешало. Порой после наблюдения в бинокль панорама в оптическом прицеле несколько мгновений видится бесцветной, едва ли не черно-белой. Но этот эффект быстро пропадает. Вот и сейчас произошло то же самое: Крапивин снова видел занавески, широкие ленты, часть прихожей...

— Хозяйки нет? — спросил он, не отрываясь от винтовки.

— Нет, придет часов в восемь — в половину девятого. Давай прогоним еще раз то, что будем делать после.

— Давай, — согласился Близнец. Он положил винтовку на место, развернулся к собеседнику, не вставая с пола, и смотрел на него снизу вверх.

— Наш отход расписан по пунктам — тут уж ошибки быть не должно. Поговорим о том, как действовать на следующий день. Ни дома, ни у родных, ни у знакомых не появляться — это ты помнишь, да?

— Помню.

— Следить за информацией — это можно сделать на любом железнодорожном вокзале, в любом кафе, оборудованном телевизором, есть еще много мест. Я дал тебе пару названий кафе на Кутузовском проспекте, помнишь?

— Да. «Сливки» на набережной и еще одно на Пушкинской площади. Название забыл.

— "Бородино".

— А, да, точно.

Проскурин вынул из кармана деньги и передал товарищу:

— Тут три тысячи. Ночь перекантуешься в каком-нибудь ночном клубе. Будет возможность, сними телку и проведи ночь у нее. Но утром вали от нее в любом случае. Первое время про меня забудь, меня вообще не существует, ясно? Когда будет нужно, я дам о себе знать. Ты прихватил запасной комплект одежды?

— Да, в пакете. Ветровка, джинсы, белая рубашка, туфли.

Андрей покивал. В данное время второй снайпер был одет в темную майку, широкие черные брюки, поношенные бело-синие кроссовки и бейсбольную кепку, повернутую козырьком назад. Солнцезащитные очки он снял, когда зашел в квартиру. В таком же виде он и покинет огневую позицию. Переоденется позже, в любом подъезде. В одном месте набросит на себя ветровку, в другом сменит обувь и сбросит очки, в третьем переоденется окончательно.

— Что сказал родителям?

— Ушел к подруге. К Ма... То есть... тьфу! — к Светке. — Близнец продемонстрировал свой коронный номер: красные уши. — Она была у меня на дне рождения. На поросенка похожа. Когда возбудится, начинает похрюкивать.

До восьми часов снайперская пара бездействовала. Если не считать тех редких моментов, когда Проскурин брал бинокль и всматривался в окна квартиры генеральской дочери. Ей было лет тридцать, не замужем. Она возглавляла какой-то фонд, его офис располагался на площади Свободной России. Точнее, на Конюшковской улице, но с видом на реющий на крыше некогда обстрелянного из танков дома российский стяг. С работы и на работу она уезжала на черном представительском «Ауди». Рослый водитель провожал ее до квартиры и уезжал. И до утра она фактически из дому не выходила. По сути, вела жизнь затворницы. За те несколько дней наблюдений Андрей ни разу не видел, чтобы к ней приходили гости. Он много раз видел ее на кухне, но она ничего не готовила, разве что ставила на плиту чайник. В основном пользовалась микроволновкой, разогревая что-то.

«Ауди» появился, когда часы на руке первого снайпера показывали 20.35. Проскурин непроизвольно заиграл желваками, его ноздри пришли в движение. Может, именно с этого момента наступала другая фаза диверсионного мероприятия. Наверное, так и было.

— Дочка приехала, — бросил Андрей через плечо. — Витя, бери винтовку, присмотрись. Сейчас будет важный момент: она остановится перед зеркалом — всего пара секунд.

Проскурин отошел, давая обзор младшему товарищу.