Для другого — пошла бы работа. Кто кого. Нервы ощетинились бы, а адреналин ожег вены и лизнул жирным языком нёбо. Торкнулась бы в сердце аритмия, а легкие послали тревожный сигнал: «Внимание! Кислород на исходе!» И прочее в духе проверки внутренних органов. Артемов же дышал розно и спокойно.
Паршин отвернулся. Полковник угадал его вопросительный и в то же время недовольный взгляд, устремленный на начальника базы: «Кто это?» И получил подтверждение:
— Полковник Артемов Михаил Васильевич, — ответил капитан 2-го ранга.
— ГРУ, — резко расставил точки Артемов.
— Вот как? — Генерал не без удивления оглядел коллегу. — Что вы здесь делаете?
— Простите, — полковник на всякий случай приосанился, — с кем имею честь?
Пауза. Ее стоило ожидать. Михаил Васильевич чуть округлил глаза, словно вытягивал из собеседника ответ.
— Генерал-полковник Паршин.
— Генерал кто?... Паршин?!
— Ну да, — по обыкновению хмыкнул Александр Петрович. — Объемный, трехмерный.
— Извините, товарищ генерал. Никак не ожидал вас увидеть.
— Итак, что вы здесь делаете? — повторил он вопрос. — Присаживайтесь.
— Меня командировал в центр начальник ГРУ, — ответил Артемов, принимая приглашение. — Погибла г-группа курсантов, — виртуозно заикнулся он, — подотчетного нашему управлению подразделения.
Паршин наморщил лоб. Он едва разобрался в казенно-витиеватой фразе полковника. Нашел логичное объяснение: волнуется. Конечно, волнуется.
А Михаил Васильевич развел руками, мысленно рифмуя генеральское «Вот как?» — «Вот так...» И набросил на лицо маску смущения. Но тут же сбросил ее: не переиграй. Перед ним находился человек, которого как реального претендента на пост директора службы безопасности побаивался Борис Ельцин. Не потому ли перевел его в Кремль (сразу после назначения Паршина на должность заместителя руководителя кремлевской администрации Борис Ельцин отправился в предвыборную поездку по Ярославской области) — вроде как под надзор? А что, это хороший ход: убрал одну из ключевых фигур отдельно взятого силового блока. Ведь в те годы Генпрокуратура и Главная военная прокуратура больше тяготели именно к силовому блоку — Службе безопасности, МВД, ГРУ. Хотя другие утверждали, что прокуроры «слушались» только президента. Но именно спецслужбы могли вручить главе государства «бегунок». Не хватало лишь капли, которая переполнила бы российский горшок с беспределом. Отхлебнул ли кто-то из этого горшка, нет ли, но каждый остался доволен своим назначением.
— Значит, у нас одна миссия: выяснить, что же произошло в центре, — сухо заключил Паршин.
— Скорее это дело военной прокуратуры.
Генерал скривился и махнул рукой: «Бросьте!»
— Им желуди под дубом собирать и то затруднительно. Вы, конечно же, знаете о ЧП 97-го года. Тогда мы постарались замять это дело...
«Интересно, — подумал Артемов, — в какие дебри заведет генерала откровенность?» Он вспомнил о своей секретарше, которая называла бывшего начальника ГРУ Ивашутина «большим барином». Вот и Паршин походил на него, смотрелся хозяином. Во всяком случае — хозяином положения. Нетрудно угадать ход его рассуждений: чем больше ЧП в «Дельте», тем больше вероятность того, что все безобразия, творящиеся здесь, будут тщательно скрываться как военной прокуратурой, так и руководством военно-морской базы. Не говоря уже о Минобороны в целом. Никто не запутается в сложившейся обстановке. И по одной причине: никто не станет расследовать череду преступлений, связанных с военнослужащими «Дельты», замнут дело, чтобы не возвращаться к нему никогда. Поскольку даже внутреннее расследование породит кучу лишних ушей, глаз, но главное — ртов. Все материалы, которые нарыла военная прокуратура в «Дельте», будут уничтожены. Как показывает практика — это самый надежный способ избежать скандала и как следствие — громких разоблачений.
«Неплохо я внедрился в его голову, — похвалил себя Артемов. — Только она не знает, что прокурорские работники ничего не расследуют, а валяют дурака. Желуди собирают».
С военным прокурорским полковником, который вместе с двумя коллегами разместился в пустующем кабинете замполита военно-морской базы, Михаил Артемов поддерживал товарищеские отношения. Они познакомились в октябре 1999 года, когда военная прокуратура СКВО возбудила уголовное дело по факту гибели девяти десантников: «федеральная авиация по ошибке нанесла авиаудары по группе армавирского спецназа». Тогда обвинение было предъявлено генерал-майору внутренних войск Николаю Ч. Но он попал под амнистию, объявленную в честь 55-летия Победы.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу