Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

Пионерский, Дагестан

Чем ближе к военно-морской базе, тем сильнее охватывало волнение полковника Артемова. Впервые в его карьере ему предстоял очный поединок с противником, который только волею случая не стал директором службы безопасности. Прямая игра с машиной; что там «Дип Блю», с которой играл Каспаров. Паршин — человек колоссального интеллекта, умения разведчика у него никто не отнял. Пока. И поставить под сомнение его компетентность в планировании и реализации спецопераций мог полковник ГРУ Артемов, пока что заочно обыгрывавший генерала по всем статьям. Это его операция, и он не мог ее провалить. Как справится Михаил Васильевич со своей, ролью контрразведчика — выяснится очень скоро. Артемов попытался настроиться, размышляя о том, что такое разведка. Это череда разведывательных и контрразведывательных мероприятий. И контрразведки как таковой просто быть не может. Подсознательно успокаивал себя, ибо его противником был именно контрразведчик.

Михаил Васильевич понимал, почему ГРУ работает в этом деле малыми силами, почему его одного, не считая следователей из военной прокуратуры СКВО, бросили в самое пекло. И нисколько не сетовал на то, что брошенная монетка упала не в его пользу: не ему завершать это дело, не его глаза будут смотреть на Паршина, когда карты будут открыты. Может, до него и донесется фраза: «Не во всякой игре тузы выигрывают». Это будет относиться в равной степени и к нему, и к генералу.

И еще одна «общая» фраза: «В наше время главное — обвинения, а доказательства — дело третье».

Материя вторична...

Не ему объяснять механизм этой операции, главная шестеренка которого крутилась в обратную сторону: против логики военная разведка внедрила «в стан врага» не своего человека, а бывшего сообщника Паршина. Этот хитрый ход по определению не мог дать осечки и насторожить опытного контрразведчика. Нетрудно было просчитать, что Влад наверняка станет искать встречи с прежним хозяином.

Не ему объяснять, что гибель группы Самохвалова была инсценирована под клиента, что круг лиц, посвященных в это мероприятие, был максимально ограничен. Из спеццентра это начальник курсов, военврач Егорова, техник Грищенко, мичманы Иваненко и Зяблин (экипаж подстраховочного судна), Леонид Машбиц и шестеро курсантов, давших согласие на эту рискованную акцию. Остальные же восприняли «спектакль» как личную трагедию. За что автору пьесы была положена золотая еловая ветвь.

Что цель этой игры — не выяснение цели этой игры, а по большому счету предотвращение новых аналогичных преступлений. Чтобы никто не смел протягивать грязные лапы к «колыбели» спецназа.

Но до победы еще далеко, очень далеко.

Как всегда, часовой, вооруженный автоматом, внимательно изучил документы полковника Артемова и, отдав честь, разрешил ему пройти на территорию военно-морской базы. Ответственный и уверенный в себе малый. Михаил Артемов, часто бывая в воинских подразделениях, так же часто наблюдал, как часовые как бы снимали с себя полномочия и вызывали для прояснения ситуации офицера. Непонятная логика: рядовые пролетают КПП со свистом, а офицеров заставляют ждать. Здесь все по-другому, как в «Аквариуме». Даже двор был засажен тополями. Не хватало разве что традиционных елей.

Артемов шел вдоль плакатов с «прописными истинами» спецназовца: действуй одной командой; всегда передвигайся от укрытия к укрытию. И прочее в том же духе. Перенес их содержимое на начальника военно-морской базы. Сейчас Артур Паникян был прикован к месту и в нетерпении поджидал прикрытия. Нервничает? Не то слово. Паникует. Михаил Васильевич, успокоившийся окончательно, бросил поднос:

— Помощь идет.

Он вошел в штаб, представился дежурному и показал удостоверение. Тот взялся за телефонную трубку.

— Куда вы хотите звонить?

— Доложить о вас начальнику базы.

— Не стоит, — пресек его попытку Артемов. И, видя, что дежурный все еще колеблется, слегка повысил голос: — Я что, невнятно представился? Или вы не разглядели моего удостоверения?

Мичман Юрмин, глядя в спину гэрэушнику, еле слышно прогнусавил:

— Мандавошки, подвиньтесь немножко. Генерал Триппер идет.

Артемов свернул по коридору направо и постучал в дверь.

— Разрешите, Артур Викторович? — Взгляд, устремленный на Паникяна, был требовательным. Возможно, именно он подавил облегченный выдох начальника курса, не позволил дернуться ни одному мускулу на рыхлом лице офицера. Этот взгляд полковника был коротким. Строгость моментально испарилась, когда он встретился глазами со своим именитым оппонентом.