И я решил больше людям добра не делать. Буду творить зло.
Иду мимо второго барака — там два экипажа — первый и второй. Первый-то еще ничего, а второй — сплошь хохлы, как будто их специально, с умыслом подбирали в одну команду. Не в том смысле, что они из Украины, а фамилии у них кончаются на "о" и «ук». И разговаривают, как Верка Сердючка, на суржике. Еще не русские, но уже не украинцы. А командир экипажа носит позывной «Гетман».
Видно, хлопцы чубатые строевую разучивали (здесь строевые звучат как речевки, в стиле рэп, отрывисто, вроде как свирепо, ожесточенно, и чтобы глаза навыкате, как у бешеного быка). Из окон барака несся такой спецназовский рэп, которому бы позавидовали и наш Децл и «ихний» Эминем, вместе взятые:
"У тих чаривних квиточек чаривна сила е.
Ага, ага!
Бо це дарунок Сталина, що силу всим дае!
Ага, ага!"
У меня глаза на лоб вылезли. Вот это джага-джага! Первое место из двух сало-мармеладным обеспечено.
Пришел в свой экипаж. Все, кроме Клима, дрыхнут. "Чего не ложишься? — спрашивает командир: — Подъем раньше обычного, в четыре утра". Я не ответил. Прихватил свою тетрадку и уединился в «Ленинке». Я знал, с чего начать, но, как обычно, не знал, чем закончу эту последнюю перед новым испытанием запись. А может, она и станет последней. Не то что надоело вести дневник, а... не по себе вдруг стало. Сам себе неожиданно представился дряхлым, выжившим из ума стариком, который карябает последнюю страницу своих мемуаров. А дальше — все, конец, последний день, последний час, последняя минута.
Жутковато маленько...
И я решил: вернусь из лагеря, напишу коротенькое предложение о том, что вернулся. И поставлю число под своим именем: морской пехотинец Алексей Бережной. Пионерский, спеццентр ГРУ «Дельта».
PS.
Заканчиваю уже под утро. Ходил на болото. Ни собаку, ни беглого Селдона не видел. Но это так, шутка. Я по делу ходил. Потом вдруг вспомнилось, почему я начал вести дневник. На моем писишнике есть игра: «Call of Duty». Там поначалу попадаешь в лагерь Токкоа, штат Джорджия. Проходишь курс — и на войну. Короче, нужно дойти до Берлина. Так вот, игра-то и начинается дневником: "Завтра предстоит еще более длинный марш-бросок. Преодоление препятствий — с капитаном Фоли и стрельба — с сержантом Муди". Хорошее имечко. Сокращенное, мне кажется. И вообще в игре много хороших цитат. «Нас мало. Но тот, кто сегодня прольет свою кровь вместе со мной, будет мне братом» (Шекспир — если кто не знает). Впечатляет. Но не настолько, чтобы рвать на груди тельняшку, а просто чтобы подумать.
Короче — с чего начал, тем и заканчиваю. Капитаном и сержантом.
Глава 11
По чужому сценарию
Каспийск, Дагестан,
8 июля, вторник
Генерал велел водителю ехать к мемориалу погибшим при взрыве жилого дома в Каспийске 16 ноября 1996 года. По дороге на окраину Каспийска Паршин лично купил в цветочном ларьке букет гвоздик. Он вышел из машины и медленно взошел на ступенчатое возвышение обелиска. Возложив цветы к мемориалу, генерал, одетый в строгий костюм и галстук, некоторое время стоял молча. Краем глаза он видел человека, неторопливо приближающегося со стороны девятиэтажки — насколько помнил генерал, копии той, что погребла под собой семьи офицеров и прапорщиков Каспийского погранотряда. Одним жестом он успокоил офицеров физической защиты и поторопил агента ГРУ Тульчинского.
Когда Влад поздоровался с генералом, тот отчетливо вспомнил его, даже отметил, что Тульчинский не изменился за те пять лет, что они не виделись: стройный, подтянутый, может быть, излишне суровый. Хотя последнее — это признак взволнованности. И от встречи с бывшим шефом, и, собственно, от обстоятельств, серьезность которых не позволяла обменяться даже легкими приветственными улыбками.
— Здравствуйте, Александр Петрович.
Паршин кивнул неприкрытой головой:
— Здравствуй. Рассказывай: сначала коротко, потом обстоятельно.
Тульчинский начал со звонка из «Аквариума»...
— Почему сразу не доложил?
— Думал, своими силами разберусь на месте.
— Индюк тоже думал. Ты разобрался? — спросил Паршин, без труда угадывая, что стало причиной столь долгого молчания агента. После убийства журналиста Владу по логике вещей требовалось убрать и капитана медслужбы Алексеенко, по чьей рекомендации явился в Пионерский Борис Арутюнов. Вряд ли агент был растерян и в какой-то степени не сумел точно оценить ситуацию. — Цугцванг, — сказал генерал. — Полный цугцванг. — Это когда уже некуда ходить либо каждый следующий ход ведет к поражению. — Где сейчас капитан Колчин?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу