Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

— И это тоже, — непонятно ответил старший офицер, в очередной раз выдерживая паузу. — Дело в том, Владимир Юрьевич, что в то время, когда вы отдыхали в Сочи, трагедия повторилась с поразительной точностью. При невыясненных обстоятельствах в центре спецподготовки погибла еще одна группа боевых пловцов. Шесть курсантов и инструктор.

Этим заявлением Артемов сумел «раскачать» неподвижные черты собеседника, даже изменить цвет его лица. Красивый и ровный сочинский загар сдуло словно порывом ветра, под ним обнажилась белая, как погребальный саван, кожа, которая в конце метаморфоз словно пропиталась сукровицей. Тульчинский сидел перед старшим офицером с порозовевшим лицом и чуть подрагивающими руками.

— Как это... п-погибла? — заикаясь, спросил он. Ему казалось, что та неприятная история, случившаяся буквально у него на глазах, закончилась пять... нет, уже шесть лет назад. Он пережил несколько тревожных дней и несколько месяцев переживал их последствия. Он вскакивал по ночам с выпученными глазами и мокрым от мерзкого липкого пота; отпугивал кошмарные видения куревом, спиртным, но они лишь меняли очертания на менее четкие, однако снова обострялись на следующую ночь. И сам он походил на тех несчастных погибших пловцов: синее лицо с солеными капельками, непослушные, уже начинающие коченеть руки...

«Но как же такое могло повториться? — недоумевал Тульчинский. — Сто, тысяча процентов, что не могло». И причин достаточно. Одна из них — это «смена приоритета» военно-морской базы.

— Так почему вы уволились из «Дельты» в августе 1997 года?

На этот раз ответ Влада был более правдивым, даже по-братски откровенным.

— Тогда там чистили всех подряд, и я попал под метлу.

Артемов поменял положение на крутящемся виниловом кресле. Он был одет в строгий, но модный темно-серый костюм. Вообще же придерживался правила: нужно быть не красивым, а стильным. А «стильный» в свою очередь, как сказал режиссер Юрий Грымов, — «не дорого одетый». Стиль ко всему прочему — это мимика, жесты и прочее. В этот список Артемов мог включить и свою самобытную секретаршу — например, как средство коммуникации и контакта с гостями его смежных хором.

— Руководством мне поручено сообщить вам некоторые детали, которые помогут вам на месте оперативно разобраться в обстоятельствах этого дела.

— Вы что, отправляете меня в командировку? — удивился Тульчинский. — В спеццентр?

— Именно, — невозмутимо подтвердил Артемов. — Вопрос о вашем привлечении решен и согласован с вашим руководством. Поедете под видом инструктора — чтобы не вызвать подозрений среди личного состава центра. После его «реанимации» в мае этого года центр завалил нас рапортами о нехватке в подразделении опытных офицеров и инструкторов. Вы, кстати говоря, также напишите рапорт. Задним числом. Возможно, вас зачислят на должность старшего инструктора. Старший лейтенант Беглов, если мне не изменяет память, просит перевести его в другую часть.

Однако дальше Артемов сообщил, что на военно-морскую базу «потянулись» старые кадры.

— Таких четверо, вы их хорошо знаете. Вот их фамилии.

Тульчинский принял лист бумаги, который полковник вынул из сейфа, и заслезившимися от табачного дыма глазами прочел:

Капитан 2-го ранга ПАНИКЯН Артур Викторович — командир части.

Капитан-лейтенант КОЛЧИН Олег Владимирович — специалист-психолог.

Старший мичман ОФИТОВ Александр Владимирович — инструктор по рукопашному бою.

Мичман ЮРМИН Сергей Геннадьевич — инструктор по огневой подготовке.

«Колчин, — отметил Тульчинский вторую фамилию. — Олег Колчин. Неужели Олегу не надоела эта работа и он вернулся в центр?» С Колчиным они познакомились в начале 1997 года, а по прошествии нескольких месяцев произошло то ЧП. После о Колчине Влад ничего не слышал.

В реальный мир Тульчинского вернул голос старшего офицера.

— У нас есть веские основания полагать, что кто-то именно из этой четверки напрямую причастен к гибели обеих спецгрупп. Смотрите, что получается. В августе 97-го погибают курсанты, как таковой центр перестает существовать ровно через месяц. Но стоило ему «открыться» в этом году, как спустя тот же месяц история повторяется. Грубо говоря, между происшествиями лежит не пропасть в шесть лет, а всего лишь восемь недель — это по максимуму.

«Понятно», — кивнул Влад. «Грубая» арифметика полковника выглядела вполне логичной.

— Теперь об обещанных деталях. Если что-то будет непонятно — переспрашивайте. Появится возможность — добавляйте или поправляйте меня. Итак, в 97-м году дело фактически замяли. До сегодняшнего дня дошла лишь информативная часть — и никаких деталей. Ну, почти никаких. Оперативная группа военной разведки провела расследование и вот к каким выводам пришла: группа высокопоставленных военачальников приказала уничтожить все материалы по этому делу, по ее же приказу был фактически расформирован офицерский и мичманский состав «Дельты». И еще один интересный момент: НИИ-17 — научно-исследовательский институт нашего ведомства. Сотрудник одной из лабораторий «почтового ящика» погиб в автокатастрофе — как раз в конце сентября 1997 года.