Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

Вообще эта операция была подготовлена лично Колчиным и одобрена гримасой начальника курса. Цель ее — учиться выполнять приказ в любом случае, какие бы сомнения в нем ни присутствовали. Капитан и в качестве медиков привлек военнослужащих из воинской части, дислоцированной в Кизляре, и на протяжении недели на политзанятиях говорил о похищении бригады медиков.

Дав курсантам полтора часа, Колчин объединил их в одной аудитории и выбрал из стопки письменных работ две.

— Рядовой Бережной!

— Я! — встал с места Земля.

— Подойдите ко мне. Сержант Самохвалов!

— Я! — отозвался Самоха — курносый кареглазый курсант.

— Ко мне.

Бережной описывал «врага народа», Самохвалов — русского разведчика.

Колчин зачитал отрывок из работы Самохвалова.

— "Глаза добрые. Особенно лучинки в уголках — как у Ленина. Сразу чувствуется — наш человек".

Земля выпучил на Самоху отнюдь не «добрые» глаза: «Предатель и шпион наш человек?!» И чуть ли не вскинул руки: «Да я тебя!...»

А психолог к тому времени перешел к работе Бережного, найдя место про те же глаза.

— "...с неприятным прищуром, в целом взгляд отталкивающий". Как видим, про Ленина здесь не сказано, — улыбнулся Колчин. — Может, хотите что-то добавить? — спросил он Бережного.

— Ага. Ленин, как и я, — фигура трагическая: он все понял, но было поздно.

— Садитесь. — Капитан отпустил курсантов. — Сейчас я вам объясню, как можно менять сознание человека, его мотивацию. Как распознать, когда тебя вводят в заблуждение...

— И как с этим бороться, — вставил неугомонный Бережной, действительно начиная кое-что соображать.

— Вот именно. Как сравнивать реальное с желаемым и какие внутренние ресурсы мобилизовать. Прошу отнестись к этому вопросу с полной ответственностью. Данная дисциплина не последняя в работе бойца спецгруппы, чаще всего действующего на территории врага и нередко в одиночку. Позже поговорим про психотронное — экстрасенсорное — воздействие на других людей.

К капитану Колчину курсанты относились уважительно. Наверное, он был единственным в центре, кто обращался к ним на «вы». С одной стороны, он выглядел мягкотелым, этаким ученым червем, хотя все знали, что, например, в рукопашном бою Колчин даст фору любому курсанту. То же относилось и к работе с холодным и огнестрельным оружием.

Да и остальные инструкторы не были монстрами, просто работа у них такая.

1 июля, вторник

Мичман Леонид Машбиц пребывал в привычном для курсантов настроении. Однако сейчас он не играл перед подопечными роли зверюги, а психовал (со стороны казалось — излишне) по делу: оборудование для получения газовых смесей для дыхательных аппаратов (весьма серьезное техническое оснащение) вышло из строя. И вот, как в сказке, сошлись «директор водных аттракционов» Машбиц и «настоятель храма вооружений» Грищенко, или Дрищенко, как называли его курсанты. Грищенко отвечал за техническое оснащение, Машбиц — за подготовку боевых пловцов. И если один был похож на бульдога с соответствующей хваткой, то другой — на корову: глаза грустные и навыкате. «Излишек йода в организме, — гонял желваки Машбиц, глядя на коллегу с периферийным, как у мухи-дрозофилы, зрением. — Много рыбы жрет».

— У группы Самохвалова сегодня погружение. Заправляй аппараты! — орал мичман на всю базу.

— Чем?

— Хоть чем! Хоть штуцером своим!

Грищенко рассмеялся. «Как дурак, — заметил нервничающий Машбиц. — Кем он и является на самом деле. Тут такое ответственное дело, а он...»

Мичман дал коллеге полчаса и велел команде Самохи готовиться к погружению.

Грищенко долго смотрел вслед Машбицу, потом взял с собой курсанта и поднял со склада полупустой баллон с газовой смесью. Эксплутационный срок, значившийся на бирке (применить до 10 сентября 199? года), давно прошел. Максимум через час вышедшее из строя оборудование будет налажено, смесь для следующей группы — сержанта Климова — готова.

Через полчаса семь дыхательных аппаратов были заправлены и отнесены на мостки, где, облаченная в гидрокостюмы, стояла шестерка сержанта Самохвалова. Леонид Машбиц, отправляющийся вместе с группой под воду, отдавал последние инструкции. Он говорил о дополнительном риске, который существует «в переходной зоне, когда происходит частое переключение режимов работы и смена составов дыхательной смеси». Это, конечно, не воздушно-балонные аппараты, в которых используется воздух под давлением в 150 — 200 атмосфер и с которыми курсанты не раз погружались. В комбинированных аппаратах используется смесь азота и кислорода в иной, чем в земной атмосфере, пропорции, что позволяет избежать «глубинного опьянения» вследствие избытка азота.