Михаил Нестеров - Слабое звено

– Сегодня ты выходишь на волю, – продолжал каламбурить Пинковский, – поздравляю. Я лично поставил подпись под твоим освобождением. Шагай к двери!

Вряд ли следователь прокуратуры испробовал на своем подопечном все методы давления. Сергей давно разобрался в характере этого желчного человека. Тот не упускал случая продемонстрировать свою власть. Если не на воле, в своем кабинете, то на заключенном в тюрьме, лишенном всех прав.

Как и Султана Амирова, Марковцева во дворе тюрьмы поджидали две машины. Только охранники не относились к спецназу Минюста, до места, указанного арестованным на следствии, его будут сопровождать оперативники из следственного отдела ФСБ.

Сергей предполагал подобный расклад. Он не захоронение своей жертвы собирался показывать, а выдавал следствию вещи, проходящие в материалах дела с грифом «Совершенно секретно». Этих вещей опасались и радовались им одновременно и на Лубянке, и на Хорошевке. Вряд ли к мероприятию с формулировкой «обнаружение места подготовки преступления» допустят работников управления исполнения наказаний.

И другой момент, который Марк довольно четко представлял себе. Собственно выбор времени проведения следственного мероприятия. Его проводят незамедлительно, если есть риск утраты доказательств, и без скопления посторонних лиц. А коль скоро дело касается секретов спецслужб, посторонними являются все, кроме работников этих самых спецслужб.

Две машины, отметил Марк, два джипа с оперативниками. Он и их сосчитал: семь человек, включая следователя прокуратуры Пинковского и начальника оперативного отдела ФСБ полковника Суворова.

Сопровождение могло оказаться иным не количественно, а качественно это оперативно-розыскная бригада на курносом «бычке», спецмашине ФСБ оранжевого цвета, прозванной «апельсином». Обычный состав бригады – водитель, оперативные работники, взрывотехник (если нужно) и кинофотодокументалист.

Но в данном случае джип «Чероки» с тонированными стеклами, куда поместили Марковцева, занял место позади собрата по классу – внедорожника «Мерседес». Машины, покинув Лефортово, выехали на Нижегородскую улицу.

По обе стороны от Сергея на заднем сиденье расположились два опера – среднего роста парни, одетые стандартно для подобного случая – в строгие костюмы и рубашки с галстуками. На переднем сиденье пассажира сидел Пинковский. Развалясь, он опустил стекло и курил. Часто оглядывался на арестованного, всем видом показывая, как ему вольготно сидится, тогда как скованные за спиной руки Марка давили на поясницу.

– Дай закурить, – попросил Сергей сидящего справа опера.

– А как насчет пивка? – осклабился следователь. – Остановимся у киоска? – Сплюнув за окно, небрежно бросил: – Дайте ему сигарету.

Словно и не было вчерашнего допроса, где Гиббон в конце выглядел – хоть и с большой натяжкой – человеком.

Машины тем временем неслись по Рязанскому проспекту. Когда оперативник, прикурив, дал Марку взять губами сигарету, джипы свернули на улицу Академика Скрябина. Дальнейший путь Сергей представлял себе отчетливо: с Волгоградского проспекта на автомагистраль М5, в сторону аэропорта Быково.

Аэропорт...

Марковцев усмехнулся: воспоминаний хоть отбавляй. Глядя перед собой, он подтолкнул языком сигарету...

Сидящий слева оперативник потянул носом воздух и сощурился на своего подопечного. Смотрел в упор и... не видел во рту Марка сигареты.

– Горю, – спокойно пояснил Сергей.

– Е... – выругался парень, хватая с колен арестованного сигарету. Однако по необъяснимой причине не выбросил ее за окно, а снова дал Марковцеву взять ее губами. Она задрожала, вот-вот готовая снова упасть ему на брюки.

– Подержи, – невнятно, кончиками губ попросил Сергей.

– Подержать? Пока ты покрепче ухватишься? А ну-ка наклонись.

Пинковский остался равнодушен к тому, что происходило у него за спиной. Марковцеву с одной руки сняли наручники и вначале сцепили руки спереди – он мог подносить руки с сигаретой ко рту. Потом оперативник снова взялся за ключи и пристегнулся к арестованному. Он так или иначе выполнил бы эти действия, но позже, приехав на место.

Следователь скептически относился к мерам предосторожности, применяемым к арестованным спецназовцами. Одних учили в свое время способам побегов из мест заключения, других нет. Как ни учи, а со скованными руками, находясь под опекой десятка натасканных оперативников, можно лишь облокотиться или положить голову на плечо стражнику. Или укусить его, улыбнулся своим мыслям следователь, и его лицо стало еще более отталкивающим.