Михаил Нестеров - Слабое звено

Там, где сейчас находилась команда Андрея Овчинникова, была подземная часть бастиона. Все шесть человек, включая командира, собрались вместе, чтобы выполнить последний приказ командования. Подземные помещения больше походили на катакомбы, правда, оснащенные по последнему слову техники. Они соединялись между собой двойными дверями с короткими тамбурами. Секретным считался крайний к северо-востоку коридор, заканчивающийся помещением, вход в который был запрещен даже разведчикам ВМФ. Проложенные кабели и трубы, уходящие вверх вплотную к стене, – вот что видели бойцы морского пункта разведки, проходя этим коридором.

По большому счету особого секрета тут не было, каждый отчетливо представлял, что за дверями находится стандартный набор морского диверсионно-разведывательного подразделения. И все они, включая офицеров высшего состава ВМФ, были уверены, что демонтируется все оборудование, никто не допустил и мысли, что снаряжение морской диверсионной группы остается на месте.

Опалубка была готова. Она возвышалась на два метра от пола и немного не доставала до потолка. Через это свободное место рабочие заливали известковый раствор. Уже наполовину скрылась наружная дверь с массивной задвижкой-штурвалом, еще два-три часа, и будет готова имитация глухой стены. Для убедительности, или полной иллюзии, рабочие отштукатурили стены подземного коридора. Подводный вход в скрытое помещение наглухо закрыли изнутри, попасть в него стало возможным только из бастиона. Но прежде подводный проход нужно обнаружить. Уже через месяц-другой водоросли окончательно затянут едва приметный живой коридор.

Личный состав разведчиков и оборудование убрали с острова оперативно. Остальное же скорее всего растащат жители городка Южный, среди которых уже распространился слух о расформировании подразделения.

Ганелин предложил командиру сигарету. Отказываясь, Овчинников покачал головой.

– Надо бы завтра приехать сюда, затереть щели, – тихо обронил лейтенант. – Штукатурка высохнет, щели останутся.

– Останутся, – машинально повторил капитан.

Если бы в опалубку заливали бетон, пришлось бы ждать, когда он затвердеет, а известковый раствор, тем более не очень толстый слой, можно освобождать от досок почти сразу. К концу четвертого часа рабочие осторожно сняли опалубку и закидали раствором верхнюю часть.

Рабочих, как и офицеров, насчитывалось шесть человек. Они старались, на совесть отрабатывая обещание закрыть заведенные на них уголовные дела. Когда настала пора прибраться и вымыть бетонный пол, к этой завершающей фазе они приступили уже с шутками, дружелюбно поглядывая на мрачных с виду моряков, одетых в гражданское.

– Бадью с раствором оставьте на месте, – распорядился Овчинников. – Завтра затрете щели, – повторил он слова товарища.

Подследственные уже слышали это из короткого разговора между офицерами. Они скрывали дверь в помещение – с одной стороны, это подозрительно. Однако прежде чем приступить к работе, им было позволено пройти вместе со старшим внутрь. И там ничего особенного не обнаружилось: просторная комната, чуть сыроватая, вдоль одной стены протянулся ряд шкафов для переодевания. И все. Ничего заслуживающего внимания.

– Вперед, – капитан кивнул подследственным на выход. Там уже стояли два бойца. Они вывели рабочих на пронизывающий ветер и расстреляли их из пистолетов. Собрав стреляные гильзы, спецназовцы привязали к ногам покойников камни и сбросили с крепости. Место здесь было глубокое.

– Что дальше, Андрей? – спросил Родион Ганелин за всю команду. Остальные бойцы хранили молчание.

– Не знаю, – ответил Овчинников. – Либо мы еще понадобимся и вернемся сюда, либо нырнем в последний раз. – Он указал глазами на волны, разбивающиеся о подножие крепости.

Родион не ответил. Как людей, даже как бойцов спецназа, их могут и забыть, а вот в связи с законсервированной базой забудут вряд ли. Впрочем, времена меняются так быстро, что невозможно представить, что будет завтра. Или через час.

Бот завелся сразу. Родион занял место моториста и вывел катер из бухты в неспокойное море. Очередная свинцовая туча, наползшая на проклюнувшееся в небе солнце, бросила тень на спецназовцев, их лица приобрели сероватый, безжизненный цвет.

Андрею пришло в голову остаток сегодняшнего вечера и ночь провести всем составом. Он боялся. Однако вскоре по губам капитана пробежала мрачная улыбка: шестеро рабочих тоже держались вместе.