Михаил Нестеров - Группа особого назначения

«Да уж, конечно», — сощурился Дмитрий. До сегодняшнего вечера он рассчитывал только на один более-менее сносный ответ на подобный вопрос. «Положительная женщина». Сейчас он ждал от Николая не возвышенной, но чисто мужицкой оценки. Ведь есть же слова в мужском лексиконе, которые могут заменить целые предложения! Вот его помощник, Петя Прокопец, как настоящий мужик, имел в своем словарном запасе достаточное количество определений, но вечно изгалялся, предпочитая говорить не «постольку-поскольку», а «комси комса». И сколько раз он выговаривал помощнику: «Ну ты же не Шарль Азнавур! Ты Петя! Причем еще и Прокопец — улавливаешь рифму? Говори нормально».

Наверное, Аксенов правильно понял брата. Тот больше ничего не добавил. Татьяна понравилась «бобылю», который девять лет показывался на людях только в черной маске и с оружием в руках; чей голос, дважды прозвучавший в эфире, подвергся речевому синтезу посредством программ голосовых технологий. Да и про ум он неспроста заговорил, Татьяна далеко не дура, но и не идеальная умница, золотая серединка. Внешне привлекательная, высокая, под стать самому Николаю; правда, на правой щеке у нее довольно большое родимое пятно, но оно не портило ее. Аксенов уже давно пригляделся к Татьяне и не представлял ее без родинки, ему даже казалось, что без нее она что-то потеряет.

В половине одиннадцатого вечера Татьяна засобиралась домой. Николай тут же поднялся.

— Я провожу вас.

Они шли темной улицей. Кавлис нес в руках пакет с вещами для Саньки, разговор сам собой зашел о беспризорнике. В основном говорила женщина.

Николай молчал. Татьяне показалось, что он ушел в себя, и она также предалась воспоминаниям о сегодняшнем вечере. Несомненно, Николай — мужественный человек, волевой, сдержанный. Чем-то похож на актера Георгия Тараторкина, тоже высокий, несколько худощавый. И тут же в душу женщины вкралось сомнение: зачем она ему нужна? За столом он просто поддерживал разговор, не мог же он обидеть хозяев, откровенно проигнорировав ее. Однако его взгляды были искренними, а улыбка откровенной.

Но вот сейчас он молчит. Почему?

Потому что они остались вдвоем.

Нет, зря она согласилась на предложение Натальи, причем как-то легко, будто речь шла о каком-то пустяке. И что — показала себя? Довольна? Вот теперь иди и молчи до самого дома, у подъезда тебе крепко пожмут руку и скажут «прощайте». Ну и черт с ним. Когда он выходил из-за стола покурить, галантно извинился, а сейчас пыхнул дымом чуть ли не в лицо.

Но она внезапно успокоилась, потому что в общем-то пришла не ради знакомства, а по делу, но на какое-то время главной целью визита посчитала именно знакомство. Этот мужчина смог вытеснить из нее образ маленького мальчика, напомнив ей о ее житейских проблемах, о том, что она — женщина. Недостатков, кроме родимого пятна на щеке, которое она иногда называла лишаем, у нее не было. Это видимый недостаток. Что касается внутренних, то их у каждого человека море.

Татьяна, занятая своими мыслями, только сейчас заметила, что они идут в другую сторону от ее дома. Вначале она забеспокоилась, но потом вспомнила, что даже не сказала новому знакомому, куда ему следует «отконвоировать» ее. И она равнодушно осведомилась:

— Куда мы идем?

И снова увидела его подкупающую улыбку. И просто не смогла не ответить. Может, действительно ушел в себя? С кем не бывает.

— Извините, Таня, я задумался. Честно говоря, сейчас мы движемся в направлении к моему дому.

Вот так. Что, сесть прямо на снег от такой наглости или чуточку подождать? Если он такой видный парень, что — ему все позволено? Даже не спрашивая?

Обидеться или списать его промах на «заполярную» жизнь, так или иначе наложившую определенный отпечаток на его поведение? А что вообще она знает о нем?

Татьяна резко остановилась. Они вышли на Большую Песчаную улицу. Она хотела напомнить мягко Николаю, что они знакомы чуть более трех часов, но он, указав на пятиэтажный дом, тихо сказал:

— Раньше в этом доме жил мой друг. К сожалению, он погиб.

В слабом свете уличных фонарей женщина увидела, как дрогнула его рука с сигаретой. Глубоко затянувшись, он выбросил окурок. Она не знала, что ответить, а он снова замолчал. Странный человек. И ее негодование тоже куда-то испарилось. Как будто он сказал о хорошо знакомом ей, увы, почившем человеке.

— Мне очень жаль, — стандартно посочувствовала она. И после паузы добавила: — Теперь нам придется идти в другую сторону. Но если вы куда-то торопитесь...