Михаил Нестеров - Группа особого назначения

Врач дал команду остановиться, и все участники игры, стоя друг против друга, начали делиться своими соображениями с партнерами.

— Значит, человек со стороны... Удивляюсь, что слышу это от следователя прокуратуры.

— А вы не удивляйтесь, — попросил Аксенов.

— Хорошо. Пожалуй, я пойду вам навстречу. Оформим вашего человека как моего пациента и поместим в палату к Авдонину. Как раз сегодня из двести первой выписался пациент, палата на двоих. Или, как вы выразились, двухместная. Стоп! — врач хлопнул в ладоши. От неожиданности Аксенов вздрогнул. — Теперь вы родственники, которые давно не видели друг друга. Быстренько разбились на пары.

Следователь почувствовал, как зашевелились на его голове волосы, когда ближайшая к нему пара — мужчина и женщина, стали монотонно обмениваться информацией:

— У меня погибла дочь, пока мы с тобой не виделись.

— А у меня сын.

— И мама умерла.

— У меня тоже. И папа.

— Да, мой папа тоже умер.

Другая пара, молодые люди:

— Мы давно не виделись. Несколько лет. Мне перестали нравиться женщины. Я стал гомосексуалистом.

— Меня женщины тоже не интересуют.

— Ты тоже гомосексуалист? А твои родители знают об этом?

— Да, я все рассказал им.

Третья пара, две женщины. Вначале заплакала одна, потом другая:

— У меня больше никого нет. Сына убили, муж повесился.

Марат в очередной раз хлопнул в ладоши. Пока все рассаживались по своим местам, он снова сделал запись в тетради.

— Хотите посмотреть небольшую сценку? — спросил Марат следователя.

— Пожалуй, я откажусь. — Аксенов все еще находился под впечатлением истеричного крика одной из женщин. Он не понимал методики группового лечения, но подумал, что это «не для средних умов». Но перед собой следователь видел людей явно со сдвигом; бесспорно, что таким являлся и Андрей Авдонин.

— Как зовут вашего человека?

— Евгений. Естественно, он скажет, что пришел от меня.

Марат кивнул.

Женщина с короткой стрижкой начала создавать сцену, изображающую фрагмент взаимоотношений в ее собственной семье. По-видимому, семья находилась на отдыхе на природе, потому что женщина заставила всех сесть кружком на полу. Наблюдая за ней, Марат записывал в тетрадь: «...правильно использует дистанцию, отражая взаимоотношения членов семьи друг с другом. Сама встала в отдалении, подчеркивая свое малозначимое положение в семье...»

Самая короткая дистанция была между ее «мужем» и «сыном». Она подозвала свободного участника группы и попросила его занять свое место. Сама же приблизилась к «мужу».

— Пей... Пей, пей. Падай... Падай-падай.

«Глава семьи» повалился на спину.

Женщина повернулась к врачу.

Марат улыбнулся ей и поблагодарил взглядом.

Аксенов больше не мог смотреть на работу врача. Его «средний ум» так и не сдвинулся с зафиксированной отметки. Ему казалось, что доктор усугубляет положение больных, заставляя их еще и еще раз проходить и вспоминать те моменты, когда, по словам Марата, чувства неполноценности, ненужности, страха, всевозможные конфликты и неврозы забросили их за ту черту, которая называется социально-бытовым помешательством. Стараясь не смотреть на пациентов, следователь покинул помещение. Он не завидовал Жене Ловчаку, которому вскоре предстояло провести здесь какое-то время.

— Помощник следователя по особо важным делам городской прокуратуры Прокопец, — звучно представился лейтенант, глядя на симпатичную брюнетку лет двадцати. — Если не ошибаюсь, вы Дарья Алексеевна Котлярова?

Девушка не любила, когда ее называли полным именем, веяло чем-то колхозным от строгого «Дарья», словно она была передовой дояркой в колхозе-миллионере. За Дашу она благодарила родителей, но обижалась за Дарью. Сейчас к ненавистному имени незнакомый молодой человек прибавил еще и отчество. Она испугалась, но ненадолго, быстро взяв себя в руки.

— Проходите, — совершенно спокойным голосом произнесла девушка, пропуская гостя в квартиру. — Вообще-то я ждала вас.

— Вот как? — «В этом месте необходимо удивиться», — подумал следователь. — И давно ждете?

Девушка назвала дату не задумываясь.

— Садитесь. — Прокопец принял предложение, опускаясь в кресло. — А точнее, с восемнадцати часов сорока минут. Его уже арестовали?

— Кого вы имеете в виду? — С лица Прокопца не сходило умело разыгранное удивление.

— Ну как же? Я говорю о Славе Зубкове. — Внезапно девушка изменилась в лице, которое приобрело пепельный оттенок. — Если б вы знали, как я испугалась, когда он начал стрелять в того парня... — почти шепотом произнесла она.