Александр Тамоников - Придворные отморозки

Больше в Рахтуре Хозе Сулейманову делать было нечего. На данном этапе. Он вновь переоделся на выходе из дома, накрывшись штормовкой от продолжающегося затяжного ливня, вышел во двор и растворился в темноте.

Через некоторое время баркас с Сулемой у руля, тихо качаясь на волнах Аллы, уходил по стремнине вниз, все дальше от поселка. Только на повороте, в устье Гравы, он завел мотор и направил баркас туда, где, обкурившись анаши, уже спали Шмель, Малой и Серый. По пути утопил перчатки. Надобность в них отпала.

Сулема не стал будить подельников, да и бесполезно это было. Он завел баркас в камыши, укрыл его, вернулся в домик. Из потайного шкафа достал еще один спальный мешок, разделся, развесив промокшую одежду, влез в него. И уснул сном спокойного, здорового человека, сразу и без сновидений.

Утром новоявленные снайперы и Шмель были немало удивлены соседством с Сулемой, который и поднял их ровно в шесть утра, по-военному:

— А ну, гвардия, сорок пять секунд, подъем!

И даже спичку зажег. Для проформы, конечно. Наивно было бы ожидать, что его подчиненные приведут себя в порядок за время горения спички. Ровно через сорок пять секунд.

Когда троица наконец пришла в себя, оделась, собрала спальные принадлежности, чеченец приказал:

— Малой и Серый на причал, умываться, бриться, Шмелю остаться. Вперед!

Бывшие зэки вышли из домика, Сулема обратился к Шмелю:

— Докладывай, Гена!

— Да докладывать, по большому счету, нечего. Тренируемся понемногу, но о чем еще можно говорить? Всего сутки прошли!

— Поторопись! Я точно не знаю, когда твои подопечные понадобятся в деле, поэтому нужно подготовить их в экстренном режиме. Сам будешь их страховать и… ну остальное ты знаешь. Сейчас я уплыву, встречусь с хозяином. Если сроки акции установлены и окончательный план разработан, то сразу сообщу тебе.

— Как?

— Скорее всего, сам приеду. Ставить задачу. Я поплыву на штатном катере.

— У нас тогда из плавсредств ничего не останется?

— Мой баркас в камышах, но его не трогать без острой необходимости, он наверняка находится в розыске, но в акции использовать будем его. Затем затопим.

— Где засветил-то его? Не иначе шухер навел в Рахтуре?

— Тебя это волнует?

— Нет! Ни разу!

— Вот и не спрашивай глупости, подведи сюда катер, мне пора!

Шмель ушел, но скоро под урчание небольшого катера подошел к причалу, где заканчивали свой утренний моцион Малой с Серым.

Сулема пересел в катер.

— Счастливо оставаться, стрелки ворошиловские, сегодня весь день тренироваться, патронов не жалеть. Все! До скорой встречи, братва!

— До встречи, — разрозненно ответили ему «снайперы».

Хоза развернул катер и направил его против течения Гравы, к прииску.

Утром следующего дня Жилину позвонил начальник милиции Рахтура.

— Дмитрий Сергеевич, это Ипатьев, здравствуйте!

— Доброе утро, Федор Олегович, случилось что?

— Случилось!

— И что же?

— Да два старика у меня прошедшей ночью богу души отдали и девицу одну забили насмерть. В одну ночь!

— И что в смерти пожилых людей криминального? Другое дело — девушка. И все же, почему ты решил, что данный факт будет мне интересен? Кстати, кто погиб и умер?

— Грунин Ефим Григорьевич, Голонин Яков Петрович и его то ли внучка, то ли не пойми кто, Настя, жившая в доме последнего.

— Дед Ефим? Голонин? Настя? Последняя, говоришь, убита?

— Да!

— Жаль, знал я стариков лично. Да и девушку видел. И все же, не пойму, почему ты решил позвонить мне? Я бы и так узнал. Следовательно, у тебя есть ко мне какой-то свой интерес?

— Просто хочу задать несколько вопросов, не возражаете, Дмитрий Сергеевич?

— Да ради бога, если смогу быть полезен твоей конторе.

— Тогда вопрос первый. У вас с прииска за прошедшие сутки или ранее баркас никуда не уходил?

— Баркас? Откуда ему взяться? У меня вся флотилия из двух катеров да пяти моторок состоит!

— Хорошо, а люди?

— Насколько знаю, нет! Все работники на месте, да и причал охраняется. Без моего личного разрешения покинуть прииск никто не может. За этим и представитель КГБ следит, правда, сейчас мы без него работаем, заболел и лежит в Рахтуре, но тем не менее, в случае нарушения отданного мной распоряжения, что, уверяю вас, невозможно, сторожа сразу же доложили бы мне о чьем-то самовольничестве. И я тут же принял бы меры, чтобы вернуть самовольщика.

— Вы уверены в своих сторожах?

— Во всех своих людях на прииске я уверен, иначе их здесь попросту не было бы.