Михаил Серегин - Когда стреляет мишень

Пристально взглянув на полковника, Фокин совершенно машинально повернул голову направо, пытаясь понять, как же он не уловил такого очевидного факта, — и тут наткнулся взглядом на зеркало, до которых, как уже говорилось, хозяин виллы был большой охотник.

Кривое зеркало...

В нем он увидел то, прежнее лицо человека, который, усмехаясь, стоял перед ним.

— Господи... — пробормотал Афанасий. — Полковник Платонов.., шеф «Капеллы»!

— Наконец-то ты понял, бедный мой «музыкант», — словно бы сочувственно проговорил Петр Дмитриевич. И тогда Фокин окончательно уверовал, что перед ним сидит именно его начальник и учитель по отряду «Капелла», потому что в этом элитном отделе ГРУ со звучным музыкальным названием все сотрудники именовались не иначе, как «музыканты».

Полковник Платонов был безнадежным меломаном...

Фокин вдруг подскочил на месте и, ударом локтя отшвырнув стоявшего возле него охранника с автоматом, хотел было броситься к выходу... Из его груди вырвался только один хриплый вопль:

— Сви-и-иррр...

В ту же секунду полковник Платонов прыгнул, как тигр, на Фокина, и схватил его за шею, а еще двое эфэсбэшников — все, кто оставался в комнате, — подскочили к Афанасию. Только один в следующую секунду полетел в угол, а второй — Афиногенов — отскочил и выстрелил в Свиридова, который и нанес удар, отбросивший напарника «гранатометчика» с таким ущербом для его здоровья.

Свиридов упал на одно колено, схватившись за простреленную левую ногу, а Фокин, обессиленный бурным утром и железной хваткой своего бывшего шефа, жадно хватанул ртом воздух и тяжело осел на пол.

— Держать их под прицелом, если что — стрелять на поражение! — приказал Платонов, бросив на Афиногенова и автоматчиков, быстро пришедших в себя после экзекуции, короткий свирепый взгляд. — Прыткие они.., ублюдки!

Сам учил.

Коваленко тупо смотрел на происходящее из своего угла...

— Простите, — вдруг заговорил хозяин виллы, — возможно, что я чего-то недопонимаю, но вот тут прозвучало, что именно вы, Петр Дмитриевич, организовали убийство Рябинина. Я полагаю, это очередное недоразумение? Иначе как вышло, что ваш же человек был убит при этом?

Или вы будете отрицать, что Теплаков работал на спецслужбы, то есть, конкретнее, — на вас?

Полковник Платонов вздохнул полной грудью и уселся в кресло. Потом закурил и с удовлетворением откинулся назад.

— Я думаю, настало время объясниться, — сказал он.

— Да.., конечно, да, — подтвердил Коваленко и посмотрел почему-то на Аню. — Будьте добры, Петр Дмитриевич.

— Хорошо. — Платонов посмотрел на Свиридова, приложившего пальцы, сквозь которые сочилась кровь, к левой ноге, и Афоню Фокина, растирающего посиневшую от стальной хватки Платонова шею и бормочущего что-то вроде: будь он в нормальном состоянии, он порвал бы в клочья и самого Платонова, и еще десяток его подчиненных. В случае чего прихватил бы их с собой на тот свет — перетапливать на сало для адских сковород.

У самого же Фокина, как то следует из всей его биографии в целом, были замечательные отношения и с богом, и с его оппонентом в преисподней, то бишь дьяволом.

Но сейчас не стоило искушать ни того, ни другого: прямо в затылки Фокину и Свиридову смотрели дула автоматов, а сбоку стоял с кривой улыбочкой на лице Афиногенов и поигрывал пистолетом.

— Хорошо, Сергей Всеволодович, — проговорил Платонов еще раз, — но прежде, чем я расскажу вам нечто для вас существенно новое, повторим, как говорится в школе, пройденный материал. Я сотрудничаю с вами уже около семи месяцев и за это время четко выполняю все пункты нашего взаимного соглашения. Ваша служба безопасности состоит полностью из порекомендованных мною людей, особенно когда это касается ключевых фигур. Именно поэтому я рекомендовал вам на пост главы службы безопасности по-настоящему высокопрофессионального человека, который к тому же не очень опасен для меня. Предыдущий был бывшим гэбистом и соответственно перестал меня устраивать, и потому в конце июня я дал указание Чечеткину вычеркнуть его из списков секьюрити концерна «Сибирь-Трансойл», где он значился под номером первым.

— Так это Чечеткин убил Павлова? — воскликнул Коваленко и побледнел, как мертвец.

— Он сам виноват, что перестал выполнять мои указания, — отозвался полковник. — Я не люблю, когда мои четкие и конкретные приказы трактуют на свой лад.

— Но он подчинялся не вам, а мне!

— Правда? — Ирония в голосе Платонова наросла до угрожающих обертонов и завибрировала холодным металлом. — Он пытался думать точно так же. И вот что из этого вышло , прописка на Новодевичьем.