Михаил Серегин - Когда стреляет мишень

«Волга» отлетела метра на два и осталась стоять — с разбитыми боковыми стеклами и неестественно вывернутыми вправо передними колесами.

— Не бывает глупых русских! — торжествующе заорал Свиридов. — Бывает много водки!!

— Владимир... Может, хватит.., уматываем отсюда? — спросил Фокин.

В этот момент, словно подводя промежуточный итог его словам, прозвучало несколько автоматных очередей, которые, к счастью, не затронули кабины.

Но это был уже последний звонок к леденящему кровь спектаклю.

— Одну минуту, — прошептал Владимир и, развернув грузовик, задним ходом подвел его к коваленковскому «Кадиллаку» и вплотную поставленным к нему «копейке», на которой приехал Фокин, и второму «Мерседесу», служившему средством передвижения тому самому хромому, что был у группы захвата за старшего.

— У нас слишком много груза, — сжавшись в один комок мускулов и нервов, потому что к «КамАЗу» уже стремительно и вместе с тем осторожно, перебежками, приближались бойцы спецслужбы, бросил Свиридов окаменевшему от напряжения Фокину. — Нужно рискнуть...

В огромном теле «КамАЗа» что-то загудело, дрогнули гидравлические рычаги, и кузов самосвала начал медленно — слишком медленно! — подниматься.

Свиридов приоткрыл дверь и, используя ее как щит, несколько раз выстрелил в наступавших. Один упал, но и то, кажется, остался жив, хотя из игры был выключен наверняка. Остальные продолжали ползти. Именно ползти, потому что после выстрелов Владимира пока не рисковали подниматься.

Меткая очередь раскроила лобовое стекло, и верхний правый его угол выворотился и едва не упал на Афанасия, которому в эти секунды оставалось только злобно ругаться, подбирая все более и более красочные и многоэтажные синтаксические конструкции.

Тем временем кузов поднялся уже достаточно, чтобы гора кирпича высыпалась на машины, но словно что-то удерживало груз в исходной позиции. Вероятно, кирпичи встали так, что образовалось нечто вроде распорки.

Тем весомее и неожиданней будет падение.

— Быстрей, быстрей, ежкина праматерь! — вопил Фокин, а Свиридов осоловевшими от напряжения глазами наблюдал за передвижениями людей Хромого, которые приближались стремительно и неотвратимо.

А в пистолете оставался только один выстрел.

И в этот момент рухнуло! Многотонная груда кирпичей соскользнула по наклонной поверхности и обрушилась на крыши несчастных автомобилей. Жалобно всхлипнули разбитые стекла, и все потонуло в гулком грохоте и клубах неистово взметнувшейся красной пыли.

— Вперррред! — прохрипел Свиридов и, не дожидаясь, пока кузов снова опустится, ударил по сцеплению и газу.

В этот миг из красно-кирпичной пыли вынырнула фигура человека, который прорвался к самой кабине, пользуясь своеобразной дымовой завесой. Он поднял дуло автомата до уровня свиридовских глаз, жестокий оскал торжествующего тигра перечеркнул перепачканное лицо, но неуловимым движением Владимир вскинул пистолет и выстрелил прямо через лобовое стекло.

Ни Фокин, ни сам Свиридов не успели заметить, попал он или нет, потому что грузовик рванулся с места, переехал нырнувшего под колеса камикадзе и, под градом пуль проехав — за какие-то короткие мгновения — через весь двор, на полном ходу вышиб ворота и помчался по дороге от проклятой виллы.

— Ффу! — выдохнул Фокин.

— Еще не фу, — оборвал его Свиридов, — ты думаешь, мы вырвались?

— Надеюсь.

— А я вот знаю совершенно точно только одно.

— Что? — жадно спросил Афанасий.

— Что человек, которого я скорее всего все-таки подстрелил.., который нырнул под колеса...

— Ну?

— Это был Чечеткин, — веско закончил Владимир.

— Они нас не догонят?

— Я же по возможности вывел из строя максимальное количество машин. Но это ни от чего нас не гарантирует.., м-м-м.., вот так.

Не успело последнее слово этой веской фразы сорваться с губ Свиридова, как он увидел в шестидесяти-семидесяти метрах перед собой стоящего посреди дороги человека. Владимир мог поклясться, что еще секунду назад его там не было, но теперь — ошибки быть не могло — совершенно неподвижная фигура человека, широко расставившего для большей устойчивости ноги, находилась прямо на пути мчащегося с бешеной скоростью «КамАЗа».

И в руках этого человека был направленный прямо в покалеченное лобовое стекло гранатомет.

— О, черт!.. — начал было Фокин. Свиридов резко вывернул руль, чтобы свернуть на обочину.

Но было уже поздно.