Михаил Серегин - Вольный стрелок

Это не отягощалось даже смертью Лунькова, потому как вероятность погибнуть от руки женщины была не из последних в списке гипотетических финалов жизненного пути Евгения Александровича. Уж больно любил покойник прекрасную половину человечества.

Отчего не предположить, что какая-нибудь ревнивица, не смирившись с тем, что тот, на ком сошелся для нее клином белый свет, преспокойно кувыркается в кровати с другими, взяла ствол да и пояснила любимому в самой доступной форме, что все мужики козлы, кобели и сволочи.

На тебе сошелся Клинтоном Белый дом, дорогая тетя Моника, как иногда говорил претендующий на остроумие Владимир Антонович.

Среди всего прочего Свиридов поинтересовался личностью Бахтина более подробно, нежели из простого любопытства.

Безусловно, Аня могла сообщить ему многое из того, что оказалось бы полезным при «отработке», как выражался сам Влад, этого милого деятеля криминально-коммерческих структур — привычки, наклонности, пристрастия. Любимые места отдыха, наконец.

По последнему пункту удалось выяснить следующий момент: несомненным лидером в реестре коронных центров досуга господина Бахтина являлся ночной клуб «Nimpho», с недавнего времени принадлежащий братьям Страдзе.

Свиридов знал этот клуб. Да и немудрено, потому что именно «Нимфо» считался самым скандальным и одновременно престижным заведением подобного толка во всем городе — элитарный развлекательный комплекс со стрип-шоу и многими другими атрибугами кучерявой ночной жизни.

И ничего, что у многих бедных граждан города «Нимфо» вызывал устойчивые ассоциации с похоронной конторой из «Двенадцати стульев» и сакраментальной фразой мастера Безенчука: «А „Нимфа“, туды ее в качель, разве товар дает!» Достаточно было одного посещения, чтобы убедиться, что «Нимфо» вовсе не «Нимфа» и товар дает такой, что закачаешься, в том числе от устойчивого алкогольного опьянения. Потому как если ильфо-петровское заведение производило товар для мертвых, то клуб братьев Страдзе предлагал товар живой, да такой живой, что и у мертвого.., пардон, вскочит. Одним словом, работающие в эротическом шоу девушки, а также, по слухам — в порядке африканской экзотики, — два негра на подтанцовке предоставляли широчайший спектр интимных услуг.

В цивилизованном обществе это именовалось консумацией, а в России — обычным легализованным, извиняюсь за выражение, блядством последней категории откровенности.

Именно из этого клуба не вылезал начальник охраны братьев Страдзе.

— Даже странно, — сказала Аня, — меня время от времени интересовал вопрос: когда же это Бахтин свои профессиональные обязанности выполняет, если он в «Нимфо» порой по суткам торчит?

— А ты поинтересуйся, — откликнулся Влад и неожиданно для себя перевел разговор на другую тему. Словно не заказчик и исполнитель пришли на деловую встречу обговорить условия сделки, а просто мужчина и женщина зашли в ресторан тихо посидеть и поговорить.

Эта девушка многим напоминала ему собственную его судьбу. Они даже семью потеряли в один и тот же девяносто второй год — именно тогда погибли отец и брат Ани и умерли одна за другой бабушка и мать Свиридова.

Аня напоминала ему себя самого, а вот сидящая через столик мрачная топ-компания, прикинутая по четкой рецептуре классического бандита средней руки — «голдовые» цепуры в палец толщиной, печатки, коротко остриженные головы, дорогой пиджак с торчащей из кармана напоказ антенной сотовика у одного из них, с выражением лица а-ля «Бобик в гостях у Барбоса», очевидно, главного, — эта компания напомнила ему, носителем какого опасного рода занятий он является.

Потому что добры молодцы определенно несколько раз покосились в их сторону, настороженно при этом переговариваясь и, вероятно, вынашивая какой-то злодейский план.

Как дети, честное слово, подумал Свиридов. И ведь где косятся так злобно — в «Белой акуле», вотчине Маркова, там, где Свиридову стоит только рот открыть, чтобы его поддержал десяток хлопцев не хлипче этой мрачной троицы.

— Ань, посмотри, вон те ребята тебе не знакомы?

Она повернулась и мельком окинула взглядом как-то сразу притихшую братву.

— Нет.

— Тогда какой же, извините за выражение, Владимирской ордена Ленина божьей матери они сюда таращатся? — продекламировал Свиридов.

— Мне пора, — сказала Аня, — проводи меня до выхода, там я передам тебе деньги.

— Хорошо.

Они встали и направились к выходу.