Кирилл Казанцев - Обойма с икрой

— Поесть чего-нибудь найдется?

— А ты принес это чего-нибудь? — откладывая в сторону вязанье, спросила Лариса.

— Я спросил, есть ли ужин? — раздельно повторил Виктор. — Тебе осталось ответить только одно слово — да или нет.

Лариса вскочила со стула, чуть не опрокинув его, быстро прошагала к плите, сняла с нее сковородку и с силой шваркнула на стол, после чего ушла в комнату, хлопнув дверью. Виктор криво усмехнулся, сел за стол и открыл крышку. В сковороде были макароны — пустые, без ничего макароны, которые он, к слову сказать, не любил. Однако понимая, что ничего другого ему сегодня дома точно не предложат, а голод, как известно, не тетка и пирожка не поднесет, Виктор принялся за весьма скромный ужин, изредка бросая взгляды на дверь, за которой скрылась жена. Он знал, что она долго не высидит там, обязательно придет и будет трепать ему нервы. Подобный сценарий продолжался уже не первую неделю, что очень напрягало Панченко. Однако он понимал, что скандала лучше не устраивать, потому что жена только этого и ждет.

Причина их непонимания была банальна и извечна, как сама жизнь: деньги. А точнее, их постоянная нехватка. В чем-то Виктор был согласен с женой: да, денег действительно не так много. Не хватит, к примеру, чтобы купить машину или обновить мебель — довольствовались той, что выделили родители. Ну, кое-что купили по мелочи на подаренные на свадьбу деньги. А с момента свадьбы пролетело уже почти пять лет. Детьми не обзавелись, но сейчас Панченко считал, что это, пожалуй, даже и к лучшему. Если бы к этим скандалам прибавить еще и хлопоты с ребенком, вообще можно было бы с ума сойти.

И все-таки Виктор считал, что Лариса сильно сгущает краски. Не настолько уж бедно они живут, чтобы кормить мужа одними макаронами, да еще постоянно жаловаться на жизнь. Во-первых, хозяйство свое, выручает. Во-вторых, как ни крути, а он все-таки работает, зарплату в дом приносит. Пусть не такую большую, как хотелось бы, но все же достаточную, чтобы хотя бы питаться нормально. Не сидит же он сиднем! А где найдешь высокооплачиваемую работу, когда в селе доходов выше десяти тысяч в месяц никто в глаза не видел? Если устраиваться по специальности, то и того меньше будет выходить. Вот и приходится зарабатывать то тут, то там.

Сейчас, например, устроился на деревоперерабатывающий комбинат, при котором недавно открылся цех по производству мебели. Там все же побольше платят, правда, ездить приходится каждый день в соседний город, куча времени на дорогу уходит в оба конца, уезжает рано, возвращается поздно… Свободного времени почти нет. Но Лариска все равно недовольна, хотя сама работает, тоже хоть что-то да получает. Но она в три часа уже дома, одной как ни верти, а скучно, хоть она в этом и не признается. Вот и смотрит по телику всякую дребедень про красивую заграничную жизнь, про горькие слезы богатых! Все о дворце мечтает да драгоценностях! Какие все-таки бабы дуры! Ну откуда, откуда в селе Бережном взяться дворцу? И драгоценности здесь на фига сдались? Огород в них копать?

Виктор даже одно время, устав от постоянных упреков супруги, собирался податься на заработки в Москву, работать вахтовым методом. Но Лариска дура-дура, а тут на дыбы встала! Не отпущу, и все! Мол, ты там себе быстро столичную штучку найдешь и про меня думать забудешь. Как будто «столичные штучки» только и мечтают о таком, как он, — без жилья, приличного образования и денег. Если уж и встретится в Москве какая-то женщина, то примерно такого же плана, как он сам: приезжая, надеющаяся урвать хоть какой-то заработок, кажущийся огромным по сравнению с провинциальным…

Короче, в Москву не отпустила, но тут влезла Лариске в голову одна идея, которой она проела Виктору все мозги. Заработать в Бережном можно было только на одном: на ловле рыбы. Не на удочку, конечно, чтобы заработать себе на бутерброд с икрой, а заниматься браконьерским ловом. Браконьеров-одиночек в Астраханской области, правда, давно не осталось: их всех истребили организованные мафиози. Буквально каждый район, в котором водились осетры, был под чьим-то контролем. Их село Бережное, например, держал Ашот, над ним, поговаривают, стоял некий директор рыбоперерабатывающего завода, а уж куда вела цепочка от него, никто из них, мелких людей, и ведать не ведал.

Панченко не любил ни рыбную ловлю, ни Ашота. Причем первую не любил с детства, хоть и был коренным жителем этих мест. Ловить, конечно, умел, знал и места, где лучше всего это делать, но не любил.