Андрей Воронин - Алкоголик. Эхо дуэли

— Поедем в степь! Там скважины есть. Оттуда пробила артезианская вода, и она фонтанирует.

— Да она же, наверное, холодная?

— Да ты что! Это горячие скважины. Тебе не то что не холодно, тебе горячо будет.

Пока приехали, совсем стемнело. Южные вечера темные. Совсем еще рано, а кажется, что уже глубокая ночь. Подъехали к скважинам. И вдруг визг. Фары высветили две обнаженные фигуры. Из скважин как фонтан струя бьет, будто из пожарного шланга. И при падении на землю разбивается. А под струей женщина и мужчина – голые, молодые. Тоже приехали купаться. Женщина завизжала, мужчина заругался. Повернули.

— Здесь еще одна скважина есть.

Подъехали. А эту скважину можно определить по пару – фары светят, и видно, где пар стоит, туда и ехать надо. Степь же ровная.

Разделись и под струю. И тут же Абзац чуть не ошпарился. Горячая струя бьет метров тридцать длиной, а потом падает на землю.

— Вода 57 градусов. Ты отойди туда, где она падает на землю. Во время полета вода остывает, и при падении она уже терпима.

Как было приятно купаться. Горячая минеральная вода. Горячий нарзан! И под струей хорошо. Искупались. Хорошо стало. Сели в машину. Николай спросил:

— Ну что, полегчало?

— Усталость как рукой сняло.

— Здесь много этих скважин.

— А что это за вода такая целебная?

— Это горячие источники, с глубины примерно 1200 метров. Геологи бурят разведочные скважины. А потом эти скважины положено глушить – либо зацементировать, либо навернуть такой стальной колпак. Ну, напор-то снизу большой, и вода пробивает себе дорогу. И, несмотря на то, что скважины заглушены, вода находит себе дорогу и фонтанирует. Потом геологи приезжают и поправляют.

Вдоль дороги стояли будки, из которых непрерывно течет нарзан. Так же как в тех местах, где курортники ходят со стаканчиками. Вода же непрерывно льется, льется, льется. Благодатный край, только нет тут покоя!

После ухода жены Вадим Свирин пользовался исключительно услугами девушек по вызову.

Но любовь за деньги надоедала. Ведь ее, эту любовь, может купить любой – дурной, хромой, больной… Любой. Были бы деньги.

А Свирин был не «любой», он был исключительным. А исключительных мужчин должны любить не только за деньги, но и за исключительность. Свирин принадлежал к числу тех удачников, которые никогда ни в чем не нуждаются, никогда ничего не делают, а только стригут купоны, чтобы обменять их на деньги. Денег хватало. Но продажная любовь поднадоела. Потянуло на приключения. Тем более что уже несколько дней подряд Вадим Свирин стал замечать, что между 2–4 часами, когда он выходил из ресторана после обеда, непременно мелькала мимо него стройная, одетая с изящной стильностью брюнетка, отвечающая на его вызывающий взгляд улыбкой.

В тот день в ресторане Свирин был настроен скептически и заспорил с Пашей, который утверждал, что толпа, серая масса становится с каждым годом равнодушнее и, следовательно, менее восприимчива к различного вида явлениям общественной жизни, чем прежде.

— Это называется усталость от реформ. Люди уходят в свою частную жизнь, и их не интересует ничего, кроме урожая помидоров на даче либо заработанных денег. Ну, еще секс… Он спасает, – говорил Паша.

— Ну, еще чего! – с неудовольствием протянул Свирин и скривил лицо в презрительную гримасу. – Толпа была и будет восприимчива, только подкидывай ей время от времени свежие идеи. Но тебе это понять не дано. У тебе другие планы. Ты должен вылететь на Кавказ, найти этого придурка. Я просто нутром чувствую, что пистолет у него, просто он крутит что-то, выгадывает. Набивает себе цену, торгуется. А может, хочет кинуть нас и загнать пистолет коллекционерам. Но нам-то пистолет нужен для иных целей… Поэтому я думаю, твоя задача несложная – найти придурка, забрать пистолет…

— А дальше?

— Про «дальше» не думай. Пистолет поможет нам выиграть выборы.

— А этот придурок?

— Как получится, но лучше тебе вернуться в Москву без него…

— Совсем?

— Да, концы в воду. На Кавказе, знаешь ли, люди гибнут часто: то граната взорвется, то мина, то шальная пуля залетит неведома откуда.

Паша только пожал плечами под дорогим пиджаком и криво усмехнулся.

Свирин знал себе цену и не спустил бы ее, даже, если бы от этого зависела человеческая жизнь. Ради своего благополучия он готов был на любые жертвы. Самоуверенность помогала ему и закрепляла за ним славу политтехнолога, способного выиграть любые выборы, «вытянуть» самого безнадежного кандидата.