Максим Шахов - Свинцовая орда

События на улице тем временем шли своим чередом. Человека в длиннополом халате поставили на землю на колени, и забавный паренек с лицом кретина воткнул в его голову обычный плотницкий топор. Убитый повалился набок, и кто-то вдобавок наступил ему на лицо.

Из увиденного для себя я извлек только одно: если мы не отобьемся, лучше застрелиться самому. Но надо было отбиться…

Единственное, что меня поддерживало — это видео о событиях в Лос-Анджелесе 92-го года, на которое я случайно натолкнулся, блуждая в пучине Интернета. Бесстрашные корейцы. Не воины — обычные торговцы. Но какие кадры удалось снять белым американским репортерам! Черные дымы пожарищ, огненные языки пламени, охватившего постройки, толпы черных убийц и мародеров на улицах, и среди всего этого — островки целых зданий. На их крышах сидели корейцы и — тут меня распирает от национальной гордости великоросса — нашими славными «калашами» методично отстреливали черную сволочь, пытающуюся разграбить и поджечь их магазины. Репортеры «Вашингтон пост», либерасты до мозга костей, и те — скрипя зубами — признали: «Невозможно забыть кадры людей, стреляющих по грабителям и успешно защищающих свои магазины. Это серьезный удар по движению за контроль над оружием».

В общем, все, на что я надеялся в тот незабываемый день, 10 июня, сидя на чердаке форпоста Рейха в городе Ош, так только на то, что если корейцы сдюжили, то и у нас есть скромные шансы. Вот только патронов было чудовищно мало. Эх, дед-дед — неужели не мог купить побольше?

Шансов пересидеть тихо, видимо, не было совсем. Погромщики методично обшаривали каждый дом на нашей улице: и справа, и слева. Их можно понять: когда грабишь, входишь в азарт… Разве можно пропустить такой дом, как у Олега Карловича? Странный, смешной, нелепый вопрос!

Оставался слабый шанс, что с узбекской баррикады начнут стрельбу (и то при условии, что есть чем) еще до того, как толпа погромщиков и мародеров накинется на наш дом, и громилам станет не до нас. Но узбеки молчали. Не сомневаюсь, что толпа видела стоящую впереди баррикаду — не могла не видеть, — но пока ни одного движения, что это их хоть как-то беспокоит, погромщики не делали.

У меня внезапно прихватило живот. Я знал эту свою слабость: она всегда случалась, когда я чего-то боялся или слишком сильно волновался. Я также знал, что это пройдет, когда наступит время действовать. Но сейчас живот крутило так, что я даже непроизвольно оглянулся, ища глазами место, чтобы облегчиться — сейчас мне было не до приличий — но, громко застонав, удержался и снова принялся наблюдать за происходящим на улице. Сердце у меня забухало в груди: толпа неумолимо приближалась. Я ощутил запах дыма: погромщики, очевидно, стали поджигать разграбленные дома. «И если это так, — обреченно подумал я, — то огонь наверняка дойдет и до нашего убежища». Ситуация была хуже не придумаешь, и холодок пробежал по спине.

Нет, так нельзя! Я постарался взять себя в руки и успокоиться. Мы еще поборемся. Я что-нибудь придумаю. Для чего я наживал все, что у меня есть: в Саратове отдельная квартира со всеми удобствами и личный автомобиль? Чтобы я загнулся от толпы взбесившегося быдла где-то в Центральной Азии?!

Я выживу вопреки всему!

Ну, все! Первая волна погромщиков поравнялась с нашим забором и вышла на линию огня. Я начал тщательно прицеливаться… Но тут заметил шевеление среди огромного куста сирени в углу нашего двора. Оттуда появился Леха, он оперся на выступ в заборе, выбросил свое тело наполовину от края ограды и швырнул лимонку прямо в наступающих.

Как говорил мой любимый Таманцев: «мысленно я ему аплодировал». Конечно, это был не идеальный бросок. Но вполне достаточный для того, чтобы разрыв гранаты оборонительного типа оставил на земле пару десятков тел. Толпа ломанулась назад с диким визгом, а я наслаждался результатом Лехиной работы.

Человек пять-семь, как мне показалось, склеили ласты сразу. Остальные были еще живы, но корчились на земле от разного рода ран. Их стоны и вопли, как бы это ни было цинично, услаждали мой слух. Мне пришло в голову, что дух зарубленного на моих глазах человека в длиннополом халате, если он еще присутствует тут, тоже радуется.

В этот момент я заметил, что к одному из раненых короткими перебежками спешит спаситель. Наверное, родственник, иначе с чего бы ему так рисковать собой? У меня было немного времени, чтобы поразмышлять: позволить ему утащить раненого с собой или подстрелить? Конечно, стоит подумать о милосердии, и все такое… Но поможет ли это нам, если они до нас доберутся? Учтут ли они нашу добрую волю? Это, как говорится, вряд ли… С другой стороны, если не позволить спасти раненого… То своими дикими смертными воплями он еще некоторое время точно будет действовать на нервы своим друзьям-погромщикам. Это позволит хотя бы немного оттянуть время… А время — это сейчас единственный наш союзник. Я все еще надеялся, что рано или поздно в город введут войска и все рассосется.