Максим Шахов - Свинцовая орда

Дед как бы замял этот разговор, быстро подсунув нам по четвертой стопке, и, выпив ее, я страшно захотел спросить, какому гению пришла в голову идея приехать из Германии в Ош на «Порше». И откуда у них вообще такая машина? Но я сильно сомневался, что имею право на такой вопрос. Все же мое задание состояло в том, чтобы доставить этих двух малолетних фрицев если не в Фатерлянд, то хотя бы в Саратов, а не в том, чтобы разбирать или, упаси Бог, вслух осуждать их действия.

Единственное, чего я не учел, это то, что мой друг Слава после выпитого становится чрезвычайно болтлив и несколько навязчив. И по роду своей деятельности он только тем и занимался, что задавал разным людям очень неприятные для них вопросы. Налоговый инспектор, до сих пор мирно дремавший в Славике, взял его мозг в свои руки в самый неподходящий момент.

— Извините, Игорь, — спросил Слава на первый взгляд четко и ясно, но я, знавший его много лет, догадался, что еще пара-тройка таких стопок, и он «поплывет». — Если это не большой секрет, скажите, кем вы работаете в Германии?

Игорь, конечно, мог и не отвечать. Но ведь мы выпивали! Я подумал, что сейчас наверняка все находятся в равной степени расслабленности (ну, может быть, за исключением Хельги) и приятности, поэтому никакие вопросы особенно серьезно все равно не воспринимаются.

— В автомастерской, — с готовностью ответил Игорь. Судя по нездоровому блеску его глаз, ему сейчас было вообще очень здорово. — Я мастер по ремонту подвески.

— Здорово вам там живется, наверное, в Германии, — сказал Славик. — Если мастер автосервиса может позволить купить себе «Порш».

Я не мог понять, правду говорит Слава или так тонко издевается. В алкогольном дурмане как-то очень трудно различать такие нюансы. Во всяком случае, сам Игорь ничего такого в вопросе не заметил.

— Да, в кредит это можно себе позволить.

— И отдавать половину дохода!

Это сказала Хельга, и я очень удивился. Это были едва ли не первые ее слова с тех пор, как мы сели за стол. До этого она только внимательно всех слушала. И я подумал: «Эге, видно, она считает покупку братом такой машины непростительной глупостью и не смогла сдержаться. За живое ее цепляет тема. А почему? Не она же платит кредит? А может быть, она поручитель и ненавидит его за это, хотя и не смогла отказать брату»?

Видите, какую нездоровую фантазию во мне вызывает алкогольное опьянение? Потом вспоминаю об этом и чувствую отвращение к себе самому.

— Но что натолкнуло вас на мысль приехать на таком шикарном автомобиле сюда? — продолжил допытываться Слава.

Вот прилип!

Я бы, как лицо подневольное, не осмелился, наверное, задать такой дерзкий вопрос. Мысленно я поаплодировал Вячеславу. Мне ведь тоже было интересно это знать.

К этому моменту Нина Иосифовна куда-то исчезла, Олег Карлович тоже покинул стол — не знаю, надолго или нет, Игорек огляделся, осознал, что мы практически одни, и, понизив голос, разоткровенничался:

— Честно говоря, я хотел немного шикануть. Я же тут вырос, в этом городе. У меня тут местные друзья и приятели остались. Ну, в Инете подкалывали постоянно, как я там в Германии живу. Спрашивали — разбогател, наверное? Я не разбогател, и родители не разбогатели, но у меня с детства была мечта: шикарная машина. Вот я и купил «Порш» в кредит. Дорого, зато круто!

Сестра смотрела на Игорька злыми глазами, но он этого не замечал. А может, ему вообще было на это наплевать? Сестра — не жена. Можно и послать, если сильно достанет.

— В Лейпциге кому я чего этим автомобилем докажу? Ничего особенного. А в СНГ такую машину уважают.

Тут он осекся.

— Много таможенники содрали? — участливо спросил добрый Леша.

— Если бы только таможенники, — уныло махнул рукой Игорек. — Менты чуть ли не на каждом посту приставали. Мы на половине дороги хотели обратно повернуть, но поняли, что разницы никакой: что так платить, что этак. Лучше вперед двигаться.

— В общем, много, — внезапно резюмировал он.

— Шиканули? — спросил Слава.

— Да, единственный светлый момент. Пока по Ошу ехал, все на меня смотрели. А когда знакомые увидели… Приятно было, конечно, видеть бессильную зависть.

— Я бы на вашем месте поостерегся, — не удержался я от реплики. — Зависть легко превращается в ненависть, со всеми вытекающими.

— Только тут дороги мерзкие, — продолжал жаловаться нам обычный немецкий паренек, словно меня и не слышал. — В России жуткие дороги, у казахов жуткие — но тут что-то с чем-то. Я думал, честно, что не проедем. Когда вернемся, придется, наверное, всю подвеску заново перебирать.